Поэтому сложно сказать, насколько репрезентативной можно считать тогдашнюю статистику с точки зрения сегодняшнего психиатра.
Тем не менее исследования говорят об определенных тенденциях. По данным Национального института здоровья США, доля заболевших депрессией в начале нулевых увеличилась более чем в два раза по сравнению с началом 1990-х (7,6 % против 3,3 %)[78] и каждое следующее поколение имеет статистически бо´льшие шансы пережить депрессивный эпизод[79]. Крупное метаисследование, проведенное учеными из Университета Сан-Диего, показало, что молодые люди сегодня заболевают психическими расстройствами в шесть – восемь раз чаще, чем их сверстники в 1938-м[80] (по результатам одного и того же метода диагностики – личностного теста MMPI). Сопоставление экономической статистики с психиатрическим исследованием ВОЗ говорит о положительной корреляции между показателем ВВП в стране и риском заболевания депрессией среди ее жителей. При этом среди племен, сохранивших традиционный образ жизни охотников и собирателей, уровень распространенности депрессии, по данным антропологов Колумбийского университета, невысок[81]. Из всего этого можно сделать вывод, что процессы модернизации общества (такие, как развитие экономики и технологий, ускорение темпа жизни, консьюмеризм, урбанизация) как-то связаны с распространением депрессии[82]. Ученые выдвигают несколько возможных причин такой корреляции: менее здоровое питание, ведущее к ожирению; снижение физической активности; нарушение ритма сон – бодрствование; рост социального расслоения и индивидуализма[83]. Впрочем, как мы помним, корреляция еще не означает причинно-следственную связь. Япония – одна из самых развитых экономик в мире, и при этом уровень депрессии там ниже, чем во многих странах с близким значением ВВП[84]. Есть гипотезы, что «иммунитет» к расстройству может быть связан со специфической морской диетой[85] и коллективистским менталитетом – самооценка японца, менее ориентированного на индивидуальные достижения, не так влияет на его самочувствие, как у жителя западных стран[86]. Впрочем, разгадка может быть и куда прозаичнее: в Японии просто не принято делиться психологическими проблемами.
Резюме
● Понятие психиатрической нормы достаточно расплывчато – мы не можем ориентироваться на чисто статистические показатели или степень эксцентричности поведения человека. Кроме того, психическое здоровье и нездоровье – это разные точки одного спектра, а не контрастные состояния. Представление о норме также связано с культурными обычаями. Тем не менее нельзя сказать, что нормы не существуют, – психиатры выдвигают ряд критериев, позволяющих достаточно достоверно определить, насколько эффективно функционирует психика конкретного человека.
● Одна из проблем психиатрии – недостаток объективных средств диагностики: приходится полагаться на субъективные показания пациента и его близких и наблюдения врача. Но с развитием нейронаук могут появиться более точные способы определения дисфункции в работе мозга, ведь любые странные психические реакции находят отражение на физическом уровне. Наши переживания, эмоции, мысли, поступки, управления действиями можно свести к взаимодействию между разными участками мозга.
● Пока что мало известно о фундаментальных причинах психических заболеваний, но, несмотря на это, ученые, основываясь на принципах доказательной медицины, способны находить достаточно эффективные способы лечения больных.
● Вокруг психиатрии много страхов и предубеждений, и некоторые имеют под собой основания. Качество обслуживания в психиатрических лечебницах, соблюдение прав человека, дестигматизация больных, независимость психиатров от фармацевтических компаний – над всем этим еще предстоит работать. А вот электросудорожная терапия – не бессмысленная пытка, а действительно эффективный способ лечения депрессии.
● По глубине влияния на личность все расстройства можно разделить на невротические, психотические и психопатические, а по происхождению – на эндогенные, экзогенные и психогенные.
● Взаимодействие между сознанием и физическим мозгом идет в обе стороны: нейробиологические и нейрохимические нарушения влияют на мысли и поведение, а мысли и поступки, соответственно, могут менять нейрохимию мозга. Поэтому к лечению можно подходить как со стороны психотерапии (хотя не все ее виды демонстрируют доказанную эффективность и не все расстройства ей поддаются), так и через прием медикаментов.
● Многие психические расстройства встречаются по всему свету, хотя существуют и особые культурно обусловленные синдромы. Но сравнивать ситуации в разных странах очень сложно из-за разных подходов к диагностике и из-за того, что местное население в разной степени готово признаваться в симптомах расстройств.
Глава 2
Поцелуй дементора: что такое депрессия
Самые простые вещи требовали колоссальных усилий. Помню, я расплакался оттого, что у меня в ванной смылился кусок мыла. Я плакал оттого, что на клавиатуре компьютера на секунду запала клавиша. Все было для меня убийственно трудным. Например, желание взять телефонную трубку требовало усилий, сопоставимых с необходимостью отжать двухсоткилограммовую штангу лежа.
Эндрю Соломон. Демон полуденный. Анатомия депрессии
«Мир постепенно становится другим. Более тусклым, более одномерным. Как будто ты смотришь на все это через иллюминатор подводной лодки. Все, что раньше не представляло сложности, – ориентироваться в пространстве, принимать решения, концентрироваться на каком-то деле, говорить с людьми – стало испытанием, тяжесть которого ощущаешь физически. Все, что раньше радовало и интриговало, – теряет всякий смысл».
Это отрывок из блога больной клинической депрессией. В свои 28 лет Аня – востребованный дизайнер и фотограф, она объездила полмира, у нее любящий муж, собака маламут по кличке Локи и огромный список планов на жизнь в отдельном файлике на рабочем столе ноутбука. Там есть смешные пункты вроде «хоть раз упасть в бассейн в вечернем платье», но есть и вполне серьезные – «открыть свое дизайнерское бюро» и «пробежать марафон».
Сейчас Аня видеть не может этот файл. «Каждый раз начинаю плакать, когда я его открываю». Она уже больше полугода с переменным успехом лечится от депрессии. До этого девушка год пыталась бороться с собой – точнее, с постоянной апатией, упадком сил, плохой концентрацией и пониженной самооценкой. «Мне все время казалось, что должна существовать какая-то объективная причина и если ее устранить, то все наладится, – рассказывает она. – Я перечитала кучу книг по личностному росту, поменяла работу на более интересную, старалась чаще развлекаться, разобралась в своих отношениях с людьми, даже три раза сходила к психологу. Но меня постепенно засасывало в какое-то мутное болото. Вначале я просто чувствовала подавленность и неясную тревогу, потом начались проблемы с концентрацией, творческой и любой интеллектуальной работой. Не обычная потеря вдохновения, нормальная в нашей профессии, а ощущение, что то, что раньше для меня было интересно и важно, теперь потеряло вкус. В какой-то момент я поймала себя на том, что мне не хватает прежних восьми часов, чтобы выспаться. Я просыпалась разбитой, по полтора часа не могла встать с постели и постоянно опаздывала. Иногда приходилось притворяться больной и брать отгулы».
В день Аня тратит по четыре – пять часов только на то,
