– З-зачем? – в голове девушки вспыхнули предыдущие мысли насчет ролевых игр, только весело уже не было... От нарисованной в воображении картины она сглотнула, с ужасом осознавая, что от поступившего предложения испытывает совсем не отвращение, как должно было быть.
– Господи, Марианна! – закатил тренер глаза. – Ты что, будешь бегать в фехтовальном костюме? Как ты планировала разминаться?
Сдавившую грудь отпустило, а щеки побагровели. Какие глупости она себе понапридумывала! Вот фантазерка! Лишь бы дядя не догадался о ее глупых мыслях!
Марианна торопливо, подпрыгивая на одной ноге, сняла довольно жаркий костюм, оставаясь в тонких фиолетовых леггинсах и зеленой футболочке. Все это время Бродерик, не убирая с груди рук, молча наблюдал за ней, и от этого внимания становилось не по себе.
В принципе, в облегающей нижней одежде не было ничего странного, вполне себе подходящие шмотки для разминки. Но почему-то именно сейчас, выпрямившись под потемневшим взглядом Бродерика, Марианна почувствовала себя дурой. Наверное, в следующий раз стоит надеть что-то менее вызывающее, все-таки тренер – мужчина, и у него наверняка есть какие-то мужские рефлексы...
"Уверена, он относится ко мне, как племяннице, и не видит во мне девушку", – твердила про себя Марианна, бегая трусцой по залу. Однако, вопреки собственным уговорам, ей все равно казалось, что наставник и дядя по совместительству ведет себя не совсем по-родственному.
Или женское чутье, или придурь, не иначе. И первому точно не стоит верить, потому что Бродерик слишком рационален, чтобы допустить какие-то нежелательные чувства по отношению к родственнице...
После беспощадной разминки, в течение которой Марианна убедилась в полном отсутствии у дяди каких-либо добрых чувств к ней, началось то, чего девушка ждала с замиранием сердца.
– Что ж, давай проверим твои навыки боя, – с нехорошей интонацией протянул учитель. – Одевайся.
Марианна, задыхаясь, бросилась на лавку, чтобы хоть немного передохнуть. Мужчина подошел к висящему над пирамидой* ящику, достал оттуда темную экипировку и вышел, чтобы переодеться. Он, видимо, собирался натянуть костюм на обнаженное тело...
"Нет, Мари, не думай об этом!"
*Пирамида – шкаф для оружия в форме пирамиды.
Наконец, две фигуры, натянули на лица сетчатые маски – черную и белую, – и встали в позицию. На стене между ними висело табло, нацеленное показывать количество нанесенных ударов. В этом бою Марианна обязана выложиться на все сто, и она чувствовала, что готова. Лишь ладони немного вспотели от волнения, да стук сердца отдавался в ушах.
Выдох... И...
Задвигались мышцы. Зазвенела сталь. Мир, кажется, затаил дыхание, глядя, как эти двое танцуют на лезвии силы. Шаг назад, два вперед, выпад, уклонение...
Но вот кто-то начал сдавать. Табло отметило первый укол. Второй. Третий... Счет всухую был недолгим. Вот уже три-один. Пять-два.
И когда на экране отражались цифры "Десять-три", Марианна простонала:
– Давай закончим!
Тренер ничего не ответил, но саблю опустил. Его грудь бешено вздымалась, и девушка вдруг ощутила острый укол вины: "Он же после болезни!"
Она, уставшая, но довольная, сняла маску и с наслаждением глотнула свежего воздуха.
– Недурно, – скупо похвалил учитель, неровной походкой двигаясь к скамье и попутно тоже открывая лицо. – Думаю, на сегодня закончим.
– А разбор ошибок? – Марианна, только собирающаяся повесить оружие, замерла.
– Ты права, – хмыкнул дядя, грузно опускаясь на лавку и с протяжным выдохом облокачиваясь на стену позади. Рука, затянутая в белую перчатку, до сих пор сжимала рукоять сабли. – Принеси завтра на тренировку разбор своих ошибок в письменном виде.
Марианн удивленно пожала плечами и промолчала. Видимо, у наставника другой подход к обучению.
Повесив рапиру, она хотела было выйти из зала, но около двери притормозила.
– Дядя... Э... Я ведь могу уже тебя так называть, занятие окончено?
– Да. – Отозвался мужчина. Его голова была прислонена затылком к стене, глаза закрыты.
– Дядя, ты хорошо себя чувствуешь?
– Неожиданный вопрос, – дернулся кончик губ, но Бродерик не улыбнулся. – Все хорошо, Марианна, ступай.
– Может, тебе воды принести? – неуверенно предложила девушка. За время лечения родственника, в течение которого ей приходилось по наказу доктора Тейлора мазать заштопанную грудь, Марианна уже привыкла заботиться о дяде.
Воспоминания накатили лавиной. Покрывать лекарством поджарое тело Бродерика оказалось волнительной процедурой, отзываясь даже сейчас жаром в щеках и... огнем глубоко внутри. Каждый сеанс проходил в молчании. Марианна даже не пыталась скрывать свое смущение, касаясь кожи с брутальной зарослью волос. Дядя неизменно притворялся, будто дремал, чтобы племяннице было проще.
Марианна не могла отделаться от мысли, что Бродерик наслаждается ее прикосновениями. Как она дошла до такой мысли – ей и самой неведомо, но она чувствовала, что все именно так.
Может, дело в учащавшемся сердцебиении, которое она ощущала под ладонями?
Но ведь дядя же не может... не может испытывать к ней чувства, как к женщине? Верно? Она же родственница по крови! Да и разница между ними в тринадцать лет!
По логике, Марианна должна избегать общества опекуна. Это было бы правильно. Но... Он же ведь ничего предосудительного не делает, да? Так зачем лишать себя удовольствия учиться у великого фехтовальщика?
– Не надо воды, – отвлек ее от раздумий голос наставника. Подняв голову, Марианна смутилась под прямым взором голубых глаз. Господи, он ведь просто смотрит, а она уже краснеет! Может, это с ней что-то не так? А дядя, возможно, в полном порядке?
– Я хотела спросить... – запинаясь, проговорила Марианна. – Ты можешь показать мне свою руку? Интересно, как... Как ты держал саблю?
– А какое это имеет значение? – ровно спросил Бродерик, но глаза помрачнели.
– Любопытно... – растерялась девушка. – Ты ото всех скрываешь, и я понимаю, что это тайна... Если хочешь, я поклянусь молчать!
– Иди, Марианна... – махнул левой рукой дядя, снова откидывая голову и прикрывая веки. Девушка постояла еще немного и, обиженная, ушла, резко хлопнув дверью. Что мешало ему открыться?! Впрочем... Имеет ли она право требовать доверия за все то, что натворила?
Ребенку ведь спички тоже не доверяют... пока не вырастет.
От подобного сравнения на глазах выступили слезы, и Марианна спешно скрылась в своей комнате. Переодевшись, похлюпав носом и, наконец, успокоившись, она решила погулять по территории, развеяться и разобраться в ошибках поединка.
Выйдя на аллею в элегантном, недавно приобретенном розовом пальто и черном берете, фехтовальщица углубилась в свои мысли и не заметила, как сзади кто-то подошел. На траве выросла черная тень. Низкий, с хрипотцой мужской голос раздался прямо под ухом:
