Впрочем, и дураку понятно, что требовать чего-то от этой девицы теперь уже бесполезно, лучше направить все усилия на то, чтобы начать новую жизнь. И первым делом следовало устроиться на работу. Еще день он без толку проходил по более-менее приличным конторам, где вновь получил отказ, а вот на местном рынке срочно требовались грузчики, и на его судимость никто не обратил внимания. Оплата была сдельной и зависела от выполненного объема работы, что Креста вполне устраивало. И хотя к вечеру он порядком устал, полученными деньгами остался доволен. Поднакопив, он сможет снять собственное жилье, пусть совсем небольшое, в самом дальнем районе города. Хоть Валет и уверял его в том, что он может жить у них сколько угодно, Крест понимал, что стесняет «молодую семью», а вскоре ведь еще и ребенок появится.
На следующий день разгрузки было немного, и они с ребятами управились до обеда, а новой поставки товара в этот день не предвиделось. Уже на выходе с рынка Крест заметил корзинку с копошащимися в ней белыми комочками и снова вспомнил девочку с грустными серыми глазами, так похожую на его сестру. Полчаса спустя он уже стоял возле дома Таюрских, держа на руках маленькое пушистое создание.
Потоптавшись у калитки, он понял, что дома, скорее всего, никого нет — окна плотно закрыты, дверь — тоже. Видимо, Олеся ушла за дочкой в школу. Будь она дома, давно бы его увидела и вышла узнать, что он здесь делает.
Решая не привлекать лишнего внимания соседей, Крест подцепил крючок на калитке и прошел на участок, устроился на лавочке. Погода была солнечной и теплой. Щенок, всю дорогу провозившийся на его руках, пригрелся, успокоился и, кажется, задремал. И Крест тоже прикрыл глаза, позволил себе ненадолго расслабиться.
— Ты что тут делаешь? — раздалось совсем близко.
Открыв глаза, он увидел застывшую напротив него Олесю, а рядом стояла Настя, в школьной форме и с рюкзаком на плечах.
— Зачем опять пришел? — поджав губы, поинтересовалась Таюрских и, понизив голос, добавила: — Я же просила — не при ребенке!
Крест медленно поднялся. Какая-то нервная она слишком… Может, от страха? Боится его?
— Я не к тебе, — он перевел взгляд на Настю, тепло улыбнулся: — Привет.
— Привет, Женя, — девочка в ответ тоже улыбнулась, немного покосившись на мать.
— Смотри, кого я тебе принес, — Крест подошел ближе к девочке и опустился на корточки, чтобы показать ей щенка. — Знаешь, как называется это порода?
Настя покачала головой, с интересом разглядывая белый комочек в его руках.
— Это шпиц. Он вырастет совсем небольшим.
Настя кивнула и улыбнулась еще шире, потом быстро взглянула на мать. Чувствовалось, что при ней она боялась лишнее слово произнести. Но любопытство все же взяло верх.
— А это мальчик или девочка? — спросила она с придыханием.
— Мальчик. Хочешь погладить?
Настя пожала плечиками.
— Я боюсь, — призналась она.
— Не бойся, он очень добрый и не тронет тебя, — пообещал Крест.
Он краем глаза отметил, как Олеся едва не задохнулась от возмущения, даже дар речи потеряла. В это время девочка, напротив, немного осмелела, освободила ладонь из руки матери и сделала шаг вперед. Как только рука ее коснулась пушистой шерстки, в глазах загорелся восторг.
— А как его зовут?
— У него пока нет имени. Как ты хочешь его назвать?
— Так, все, хватит! — не выдержала Олеся, хватая дочь за руку и дергая ее на себя. — Настя, иди в дом!
— Но мама…
— Я кому сказала, иди в дом!
Однако девочка отошла лишь на несколько шагов.
Олеся же уже не стеснялась в выражениях, обращенных к Кресту:
— Ты совсем охренел?
— Слушай, я пришел с миром…
— Зачем ты вообще пришел? Зачем эту собаку принес? Что ты хочешь?
— Твоя дочь боится собак, и этот страх надо искоренять в детстве…
Она не позволила ему договорить.
— Какое твое дело до страхов моей дочери?
Было видно, что девица явно на взводе, а не просто нервная.
— У тебя, что, день не задался? — спокойно поинтересовался Крест. — На ребенке зачем срываешься?
Олеся молча развернулась и, снова схватив дочь за руку, потащила ее к дому. Но Настя стала упираться.
— Мама! — голос девочки сорвался. — Мама, я хочу посмотреть на щеночка! Мама, ну пожалуйста…
— Настя, прекрати! Идем домой!
— Отпусти ты ребенка, — укоризненно изрек ей вслед Крест. Девочку было искренне жаль. Вот же повезло с такой психованной мамашей! — Ты же ей больно делаешь!
Олеся даже остановилась, видимо, не ожидая от него такой наглости. Настя наткнулась на мать и едва удержалась на ногах.
— Ты мне указывать будешь, как мне с дочерью себя вести?! — Таюрских резко повернулась в его сторону.
— Ну, ты же не права, — мягко заметил он, гладя щенка на своих руках.
— Убирайся по-хорошему! — предупредила Олеся, не желая признавать его правоту. — А не то…
— А не то что?! — мягкость из голоса исчезла, вместо нее появилась жесть, и в глазах блеснула злость, что не укрылось даже от девочки.
— Мама, почему ты кричишь на Женю?! — чуть не плача воскликнула Настя. — Он мне щеночка принес! Он хороший!
— Так, все, домой, — Олеся не стала больше ничего слушать, снова потянула на крыльцо дочь. Сделала это слишком резко и сильно, так, что, споткнувшись о ступеньку, Настя упала на коленки и сильно ударилась.
— Мама! — заплакала она скорее от обиды, нежели от боли.
И только тут Олеся наконец остановилась. Наклонившись к дочке, помогла ей подняться.
— Ну вот, зачем ребенка довела? — подошел к ним Крест. — Больно ударилась? — спросил у Насти. Та кивнула и горько всхлипнула.
— Это я довела?! — снова вскипела Олеся, но, напоровшись на взгляд Креста, замолчала. Присев на корточки, осмотрела коленку Насти, отряхнула от грязи.
— Мама, можно я на собачку посмотрю? — снова судорожно всхлипнув, тихо спросила девочка.
— Хорошо-хорошо, — со вздохом согласилась Олеся.
И девочка сначала осторожно, побаиваясь, потом все смелее, принялась гладить пушистый белый комочек. Олеся же поднялась на крыльцо и остановилась возле перил, пристально наблюдая за ними.
Щенок лизнул Настину ладошку, и девочка радостно засмеялась. Крест отметил про себя, как засветилось от счастья ее лицо. И вскоре она уже без страха взяла щенка на руки.
— Настя, нужно переодеться. И пообедать.
— Мамочка, еще немного, — ей не хотелось расставаться ни с чудом, ни с человеком, подарившим это чудо. — А можно Женя с нами пообедает? Мамочка, ну пожалуйста! Я хочу поиграть с собачкой.
