поспею. Увидимся дома, детишки.
— Встречу тебя у дома, лошара! — кричит Райан, упираясь палками и сильно отталкиваясь.
— Нет, если я встречу тебя первой!
У него может быть и была фора в полсекунды, но я быстро обгоняю его и оставляю в хлопьях снега от своих лыж. Дорога на лыжах отсюда обратно в деревню занимает не менее пятнадцати минут, хотя можно потратить на это столько времени, сколько захочется, если нравится кататься вокруг горы, останавливаясь, чтобы полюбоваться видами по пути вниз.
Райан никогда не может удержаться от того, чтобы не свернуть и не проехаться по свежему снежку на обочине трассы, и мне это тоже нравится, но это не поможет выиграть эту гонку. К тому времени, когда я достигаю конца первого заезда, отталкиваясь палками, чтобы добраться до следующего, я опережаю его на добрую минуту и знаю, что выиграла.
Тем не менее, давление не ослабевает. Я не решаюсь сбавить скорость, проезжая мимо групп взрослых, принимающих участие в занятиях, сноубордистов, взбирающихся по пандусам, которые они построили сбоку от склона.
Здесь я чувствую себя в безопасности. Счастливой. Я ничего не могу испортить, если просто буду смотреть вперед, выбирать свою линию езды и следовать ей до конца. Я знаю эту гору лучше, чем что-либо другое в своей жизни. Каждый изгиб и разворот, каждую отметку расстояния, каждый спуск, требующий увеличения скорости, чтобы добраться до конца.
Я скольжу по широкому плато на полпути вниз с горы. Мимо небольшого ряда баров и ресторанов, где толпы людей уже наслаждаются напитками после лыжни и картофелем фри. Запах жира, соли и пива — это сигнал тревоги после дня, проведенного на склонах, но с этим придется подождать до следующего дня.
Вскоре я возвращаюсь на вершину подъемника, где ранее высадила Кэмерона. Вместо того, чтобы спуститься, я поворачиваю налево и скольжу мимо линии деревьев, которая ведет обратно к нашему шале, затем продолжаю спускаться к деревне. Снег здесь мягче, менее ухоженный после целого дня, проведенного как новичками, так и экспертами, каждый из которых делает свой последний спуск, направляясь домой.
Мое сердце колотится, дыхание сбивается, когда я оглядываюсь на гору, ожидая увидеть, что Райан догоняет меня, но никаких признаков этого нет. Солнце уже скрылось за этой стороной холма, холодный воздух щиплет мои щеки. Я снимаю лыжи и спрыгиваю с откоса в заснеженный сад на заднем дворе, который мы не увидим еще три или четыре месяца.
Глава 12
Ханна
Мои ноги дрожат, когда я расстегиваю ботинки, ставлю их на сушилку в кладовке и поднимаюсь по лестнице на средний этаж дома. Я нахожу Кэмерона, растянувшегося на шезлонге с книгой в руке, выглядящего преступно сексуально в темных спортивных штанах и белой облегающей футболке. Больше никто никогда не сидит на моем любимом месте, и то, что он чувствует себя там так комфортно вызывает диссонанс.
Я надеялась избегать его, по крайней мере, до тех пор, пока не переоденусь из своей пропотевшей одежды, но это становится невозможным, когда тебе нужно пройти через гостиную, чтобы подняться наверх.
— Привет, — он роняет книгу на колени, засунув большой палец между страницами, чтобы не сбиться с места.
— Привет. Хорошо провел день?
— Ага. А ты?
— Ага, — киваю я, медленно продвигаясь к лестнице. — Тебе там удобно? — что я действительно хочу сказать, так это «Можно я подойду, сяду тебе на колени, поцелую тебя и почувствую, как ты твердеешь подо мной?» Но я еще не совсем выжила из ума.
— Это очень милое местечко, не так ли? С таким-то видом и всем прочим, — он потягивается, по-кошачьи медленно, но его глаза не отрываются от моих. Он закидывает одну руку за голову, и я заставляю себя не смотреть вниз на полоску кожи, обнажающуюся на его талии. Я так хочу этого мужчину, что есть все шансы, что я упаду на колени и подползу к нему, чтобы облизать его. — Дай мне закончить эту главу, а ты можешь посидеть здесь.
— Все в порядке. Я все равно собираюсь принять ванну.
— Не джакузи?
— Не моя тема. Райан, впрочем, не сильно от меня отстает. Уверена, что он займет ее.
— Как жаль, — говорит он, приподнимая уголки губ, когда его взгляд медленно опускается к моей груди. Его взгляд невыносим, как будто он поджигает меня. Я на полпути вверх по лестнице, когда он окликает меня. — Эй, Ханна?
Я останавливаюсь, костяшки пальцев побелели, когда я схватилась за перила:
— Ммм?
— Сможешь позже научить меня, как разжечь огонь? Я хотел разжечь его, когда вы все вернетесь домой, но огонь все время продолжает гаснуть. Не знаю, что я делаю не так.
— Конечно. Но мама — главная поджигательница в семье. Она ненадолго задерживается от нас.
— Хорошо, спасибо. Приятного принятия ванны.
Не знаю, разыгрывает ли меня мой разум, но я уверена, что он подмигнул.
Дома, в Лондоне, мое ежедневное принятие ванны — нечто вроде ритуала. Набор масел и разных средств, масок и лосьонов. Час покоя, одна рука между моих бедер, хриплые стоны Мак’и’Наслаждение мне в ухо. Это единственный способ, который я нашла, чтобы как следует расслабиться после того, как целый день решаю проблемы других людей.
Здесь у меня нет моих обычных средств, но я все равно наполняю ванну пеной, готовая понежиться в ней весь день. Если бы я была предусмотрительнее, я бы захватила с собой охлажденный бокал белого вина, но я не собираюсь сбегать вниз в полотенце, пока Кэмерон лежит там, как Бог с картинки.
С этим образом в голове я все равно слишком напряжена, чтобы по-настоящему расслабиться, фантазии накатывают густо и быстро. Кэмерон заходит в ванную и залезает в воду вместе со мной полностью одетый. Или я сталкиваюсь с ним в коридоре, и он тянет меня за полотенце, пока я не оказываюсь перед ним обнаженной.
После мытья я вытираю волосы полотенцем, затем заплетаю их в две длинные косы, прежде чем спуститься вниз.
Как и предсказывалось, мама сидит на корточках перед камином. Кэмерон стоит на коленях, внимательно наблюдая за ней.
— Итак, как только ты соорудишь вот такую маленькую башню из хвороста, можешь поджечь бумагу под ней и положить сверху полено среднего размера. Сначала не нужно слишком много дров, иначе они могут задушить пламя, прежде чем оно успеет по-настоящему разгореться.
— Это потрясающе. Спасибо, что показали мне.
У папы на обеденном столе стоит бутылка красного вина, так что я наливаю себе бокал
