оба вместе человеки.
— Оба! Вместе?
— Да блин! Нет! Вы человек! И я человек! Просто вы человек мужчина, а я человек — женщина.
Он как-то странно на меня смотрит.
— Да… — тянет он. — Ты явно издалека…
— Да… Я…
— Но я дам тебе один совет! Молчи!
— Э…
— У нас не принято человечке, женщине, как ты называешь, говорить в присутствии вашества вообще! Да и в присутствии мужчин — с их разрешения только…
— Чего? — у меня отвисает челюсть.
«Так вот, — думаю, — почему они на меня пялились и пальцами тыкали»!
И вспомнила усмешку принца. Чтоб его. Не хватало еще о нем думать.
— Спасибо, — искренне поблагодарила я.
Старец опять, видно, удивился, но промолчал и ушел.
«Вот ведь, молчать при принце! Что и за законы такие! Вообще рта открывать, что ли, нельзя?»
И вспоминаю девиц, которые и вправду все делали молча. Ни единого слова не проронив.
— Да, попала ты, Элечка! — вздыхаю.
8
Так провела я в гордом одиночестве три дня. Не, ко мне приходили конечно, но исключительно, чтоб покормить, переодеть, раздеть, одеть — короче только по необходимости. Из комнаты выходить одной не позволялось. Стоял на страже всегда человек за дверями. И в туалет меня водили как по расписанию. А я все думала, а вот если я захочу раньше в туалет, то как мне быть? В панталоны писать?! А ни
старец, ни принц, ни его дядя ко мне не являлись. В общем то я и не ожидала что ко мне сразу с распростертыми… Но все ж… Мне все вспоминалось как мы добирались до этой их империи. А ведь что самое смешное, мне на ум ведь приходила идея что он принц. И я над ней посмеялась только. А во поди ж ты…
И опять под вечер пришли служанки, мне так проще было их про себя называть, помогли мне раздеться. Одели на меня снова ночнушку — широкую, длинную рубаху, поклонились и вышли. А я долго не могла уснуть. Все лежала и разглядывала маленький шарик под потолком. Вот ведь прям как маленькое солнышко. И что самое интересное — светит ярче или гаснет, когда я этого хочу. Как в пещере у Лимиуса прямо. Жаль, хороший котейка. Так с мыслями о принце, коте и солнышке под потолком я и уснула.
И снился мне сон. Стою я на поляне, за моей спиной стоит Лимиус, а впереди меня принц. И вдруг подернулся принц фиолетовым сиянием и вырисовывается вместо него странный зверь — не то лев, не то медведь и расправляет за спиной крылья. А Лимиус шипит от увиденного. И они готовы броситься друг на друга. Но я встаю меж ними протягивая руки — одну к крылатому зверю, другую к коту. Свет срывается с моих рук и ударяет в них. Я вскрикиваю и. просыпаюсь.
— Присниться же!
А надо мной старец склонился!
— В-вы ч-чего? — спрашиваю испуганно.
— А ты чего? — было мне ответом.
— Я? Я вообще спала! А вы подкрались и склонились надо мной… — отвечаю подскакивая.
— Я к тебе шел. Подходя к двери услышал крик. Думал на тебя кто напал.
— А как же часовой у двери? — удивляюсь я.
— Кто? — старец удивляется.
— Ну, стражник, — исправляюсь я.
— Так он с наружи! А ты внутри кричала.
— И что? — не понимаю я. — Мимо него можно проникнут незамеченным?
— Есть темная сила, которая все может, — успокоили меня.
— Да, уж, успокоили, — хмыкаю.
— А чего вы так рано-то? — спохватываюсь. — Меня еще и одевать не пришли.
— Вот по этому я и пришел, пока не пришли.
Он прищурил глаза.
— Я пытался выяснить кто ты и откуда. О тебе никто ничего не знает.
— Еще бы! — хмыкаю снова.
— Ты видимо не вняла моему совету!
— Все. Молчу, — прижала ладошку к губам.
— Так вот, — продолжает старец. — Эвен утверждает что твое имя Эля…
— А это кто? — удивляюсь.
И зажимаю рот рукой. А Старец вздыхает.
— Эвен — это кронпринц! Да будет тебе известно! Так вот он утверждает что твое имя Эля, — и он уставился на меня.
Я молчу. И он тоже. Потом видимо не выдерживает и: " Ты отвечать будешь?"
— Так сами сказали молчать!
— Но, не когда тебя спрашивают!
— Нет, не соврал ваш принц. Я Эля. Эля Живова.
— Странное имя и род… — тянет старец.
— Нормальное имя и фамилия, — отвечаю.
У старца смотрю опять брови к верху лезут.
Вот, блин, попала я так, попала, думаю. Ну как вот объясняться с ним? На разных языках говорим. И вдруг ловлю себя на мысли, что ведь они и правда говорят на каком то другом языке. Просто я их понимаю. И вспомнилось как мыша — он же принц — ставил лапой роспись типа. Как побежали тогда по листу закорючки неведомые мне. Да, выходит язык понимаю, а письменность нет.
— Вообще мое полное имя Эвелина! Но друзья и родственники зовут просто Эля, — решила сказать, не знаю почему.
— Дающая жизнь! — вскрикивает удивленно старец.
— Кто? — в свою очередь удивляюсь я.
— Ты!
— Я?
— Эвелина — это Дающая жизнь!
И как-то странно на меня смотрит. Я натягиваю одеяло до самого носа.
— А ты знаешь что имя Эвен означает Жизнь Дарующий? — спрашивает.
— Нет, — говорю. — Откуда? Я и Имя то такое впервые услышала от вас.
— Необычно… — тянет старец.
— Что? — спрашиваю.
— Все! — отвечает.
— Ладно! Ты только полное свое имя никому не говори.
— Почему это? — удивляюсь.
— В свое время узнаешь!
И он уходит. На пороге оборачивается, качает головой.
— Ну надо ж так!
И выходит. А я так и сижу с натянутым до носа одеялом и отвисшей челюстью.
"Ну, и вот как мне все это понимать спрашивается? А? Чего приходил, чего хотел? Просто удостовериться, что их принц не наврал мое имя? Странно. А имя-то у него какое чудное. Не слыхала никогда. Блин, Эля, ты многого тут чего не слыхала и не видала. Кстати о видала! Я тут толком-то ничего и не видела. А вот как бы посмотреть-то? Сады наверное у них тут в замке красивые… Да и вообще"…
За этими размышлениями меня и застали служанки. И уже привычно стали одевать и почему-то оставили на моей заправленной кровати шаль. Или что-то очень ее напоминающую. Я потрогала невесомое прямо нечто. Вроде как вязанного платка объёмного и легкого, легкого, прям вот действительно невесомое. Странно, вроде я не просила. И тут дверь отворяется и стоит… дядя их принца!
"О как! Собственной персоной".
— Пойдем, — говорит. — Составишь мне компанию.
— Накинь на
