сказал он, когда Мира вернулась в комнату. — Как мы тебя разыграли? Ха-ха, — он ярко улыбнулся.
— Ничего смешного, — буркнула девушка по имени Адель и обратилась к Мире. — Извините, господин Ром сказал, что хочет пошутить над вами, и сказал нам называть его дедушкой. Глупая шутка… А вы правда та самая госпожа Мира? Господин Ром постоянно о вас рассказывал, — с интересом заметила Адель.
Мира кивнула и прошлась к кровати, на которой сидел Ром.
— Давно не виделись, — сказал мужчина и улыбнулся.
Мира тоже улыбнулась.
— Давно.
А затем вскинула руку и отвесила ему хлёсткую пощёчину.
…
…
…
Глава 13. Личное
Вот уже второй раз Ром расставался с приютом. Впервые он покинул родной очаг, когда ему стукнуло четырнадцать лет, и он и отправился бродить по миру. Сделался странником, ходил из города в город и выполнял самую разную работёнку — был поварёнком, уборщиком, трубочистом, заводским рабочим, юнгой, охотником, атлетом… Потом истории о своих приключениях он рассказывал сироткам, когда на старости лет вернулся в приют и стал его спонсором (за время своих странствий он накопил немалый капитал) и настоятелем.
Некоторым его рассказам верили — например глупейшей истории о том, как он застрял в камине, и последний пришлось заливать маслом, чтобы его вытащить, или когда его выбросило на необитаемый остров, на котором он провёл больше полугода, сооружая плот и связывая его верёвками, сделанными из собственных волос (причём в тот самый момент, когда судно было уже готово к плаванию, Ром заметил корабль на горизонте, и, за неимением иного выбора, сжёг его, чтобы привлечь внимание) — другим, особенно сказочным, — нет.
Поэтому все так удивились, когда прекрасная императрица Мира вдруг явилась собственной персоной, прямо из сказки.
Не успели дети, мальчики и девочки, на неё налюбоваться, а Ром уже прощался.
— Так… Значит, мне нужно умереть? Ну ладно. Только быстро, — сказал он и закрыл глаза, когда они вместе с Мирой оставили приют. Белая императрица молча схватила его за плечо, и в следующую секунду Ром почувствовал, как ветер резвится в его серых волосах. Тогда он открыл глаза, осмотрелся и обнаружил себя на заснеженной площадке на вершине горы, с которой открывался прекрасный вид на зелёные долины, на которые настилался туман, и на змеящуюся реку, в которой переливалось золотистое солнце.
Мира присела на каменную скамеечку. Ром, с улыбкой на губах, к ней присоединился.
Смотрелась пара несколько странно.
Мира была выше Рома в его человеческом обличье почти на полголовы.
Через некоторое время Ром спросил:
— Так… Как поживаешь?
Мира пожала плечами.
— А я…
— Молчи, — сказала она ленивым голосом.
Ром замолчал.
Тогда Мира повернулась и, рассыпая ему на колени свои длинные белоснежные волосы, положила на них свою голову. Глаза её были закрыты, а лицо казалось как никогда безмятежным. Ром посмотрел на него, а затем перевёл взгляд на пространный пейзаж.
Им следовало многое обсудить. Многое вспомнить, наверстать… Но всё это будет потом. Потом будут все проблемы и дела. А сейчас они наслаждались мирной тишиной, нарушаемой только мелодичными завываниями ветра…
В этой позе Александр их и оставил. Ему было интересно знать, о чём же они будут говорить спустя столько лет, и в то же время он уважал, — по крайней мере большую часть времени, — приватность своих подопечных. Отношения пары не касались его самого. А значит и подсматривать за ними было по меньшей мере бестактно.
Александр оставил Бездну, схватил тетрадку и зачеркнул строчку:
«Обещание Мире».
И размялся.
Вот и всё.
Прекрасное, всё-таки, чувство, когда ничего не висит у тебя над душой. Теперь ему оставалось только дождаться награды, которую обещала пластина. В остальном он был свободен как птица.
Это было непривычное, немного головокружительное чувство. За две недели, на протяжении которых он днём и ночью готовился к прибытию опытного образца, Александр так привык действовать в определённых рамках, так зашугал его таймер, что теперь ему было даже несколько непривычно обрести свободу. То и дело он замечал лёгкую тревогу у себя на сердце, когда проматывал время внутри пластины. Человек, познавший настоящий голод, ещё долгое время прячет по дому консервы и заначки, даже если магазин у него прямо через дорогу.
Но ничего. Время лечит. Вскоре он привыкнет, и всё вернётся в прежнее русло…
Александр присел на кресло и серьёзно задумался о том, что же ему хочется сделать именно сейчас… Хм… Точно, он собирался проведать Волчонка.
Больше семи лет прошло с тех пор, как юноша попал в плен Царицы Вечного Хлада. Всё это время Александр время от времени проверял его состояние, но так, мельком. Он знал, что юноша ещё жив, и больше ничего.
И вот пришло время развеять туман, причём самым простым способом, который можно представить: спросив.
Александр направился к Миру Демонов и облачился в эфемерное тело Вельзевула.
В следующую с секунду он обнаружил себя посреди тёмного пространства, освещённого огромным, немного жидким на вид золотистым кристаллом. Это была душа Волчонка. Мир вокруг — его сознание. Александр протянул к ней руку и разрушил барьер, который отделял его собственное сенсорное восприятие от оного мальчишки. Правда сперва он присоединился только к зрительному нерву последнего, чтобы не испытать ничего… Слишком неприятного.
Перед глазами Александра показался высокий каменный потолок. Спустя секунду взгляд юноши опустился, и Александр увидел относительно просторную комнату: широкую кровать, несколько полочек и тяжёлую стальную дверь с решёткой.
С потолка свисали цепи, на которых покачивалось вяленое мясо.
Волчонок, догадался Александр, находился в горизонтальном положении и лежал на кровати. Больше в комнате никого не было. Александр прокрутил в сознании заученную фразу, напряг голосовые связки и прохрипел голосом Вельзевула:
«Доброе утро, мелкая тварь! Ты что, спишь?! Как ты смеешь спать в присутствии своего повелителя?..»
Глава 14. Особенности
Волчонок лежал на кровати в своей темнице и вздыхал, как вдруг в его голове раздался голос:
«Просыпайся, мелкая тварь!»
Черноволосый юноша вздрогнул всем своим телом и немедленно приподнялся. На его унылом лице сперва мелькнуло растерянное выражение, а затем на смену ему немедленно пришла радость. Глаза юноши вспыхнули, словно лампочки в пыльной комнате, в которой уже много лет не зажигали свет.
— Мастер Вельзевул, вы проснулись! — воскликнул он радостным голосом.
«Проснулся», — ответил Вельзевул немного менее грубым голосом. Казалось, искренняя радость юноши тронула даже его, властного и беспощадного демона.
«Как долго я спал, мальчишка?..»
— Семь лет, мастер, — прошептал Волчонок, осторожно оглядываясь по сторонам, словно опасаясь, что их беседу могут
