Книга (Не)счастливого Рождества - Мила Гусева

Уэнсдэй молча тянется за спасительным напитком. Возможно, убийственная доза кофеина поможет ей вытерпеть его раздражающе веселое настроение. Вот только в чашке оказывается совсем не привычная тройная порция эспрессо, а какая-то невнятная сливочная масса, источающая отвратительный сладкий аромат.

— Что это за омерзительное безумие?

— Вообще-то это называется раф со взбитыми сливками и кленовым сиропом.

— Звучит как рецепт смертельного яда. Я совсем не против смерти, но лучше выберу менее мучительный способ.

Ксавье заливается смехом, и остатки ее хрупкого терпения лопаются — Уэнсдэй с размаху запускает одну из подушек в его сторону. Она почти не целилась, но результат превосходит самые смелые ожидания. Импровизированное оружие ловко выбивает из его рук кружку, и все ее мерзкое содержимое расплескивается по животу Ксавье, заливая полотенце и босые ноги.

— И все-таки раф был удачным выбором. По крайней мере, он почти не горячий, — заключает Ксавье, продолжая невозмутимо улыбаться.

Указательным пальцем он проводит по едва выделяющимся кубикам пресса, собирая остатки взбитых сливок, и подносит руку ко рту. Его пухлые губы на две секунды смыкаются вокруг пальца, и Уэнсдэй внезапно для себя начинает ненавидеть утро чуть меньше. Она с неудовольствием ощущает, как мышцы внизу живота сводит слабой судорогой. Это становится неприятным открытием — оказывается, ему вовсе необязательно прикасаться к ее телу руками или губами, чтобы воспламенить все нервные окончания. Аддамс подскакивает с кровати слишком поспешно, и он наверняка это замечает.

Кошмар.

— Я иду в душ. А если ты хочешь пережить это утро, иди и добудь для меня нормальный кофе, — избегая смотреть в сторону Ксавье, она скрывается за дверью ванной.

Прохладный душ обязательно должен помочь. Наверняка, проклятый гормональный шторм должен поддаваться контролю. Она просто недостаточно старается, только и всего.

Выкрутив до упора вентиль с синей точкой, Уэнсдэй быстро избавляется от пижамы и забирается под душ. Такая низкая температура воды оказывается неприятной даже для нее — кожа мгновенно покрывается мурашками, но со всем присущим упрямством Аддамс продолжает стоять под ледяными струями. Мышцы, сжатые тянущим спазмом где-то глубоко внутри, понемногу расслабляются, параллельно чему возвращается способность к здравомыслию.

Она должна это прекратить.

Все зашло слишком далеко.

Он оказывает на нее слишком сильное влияние, и она понемногу начинает превращаться в одну из тех разнузданных девиц, которых всю жизнь презирала. Немыслимо.

Разумеется, она сможет с этим справиться. Гуди однажды сказала, что путь ворона — это путь одиночества. Ей вовсе не нужен никто рядом, и она совершила ужасную ошибку, позволив Ксавье заснуть в ее постели прошлым вечером.

Вот только какая-то часть разума отказывается подчиняться холодному рассудку, услужливо подсовывая мысли о том, что спать с ним в одной кровати оказалось вовсе не ужасно. Скорее даже наоборот. Присутствие Ксавье совсем не было раздражающим фактором, если не считать его откровенно кошмарных предпочтений в выборе кофе.

Черт побери, да почему она вообще об этом думает? Уэнсдэй уже почти смирилась с предательством собственного тела, становящегося безвольным по вине его прикосновений.

Но к предательству разума она совсем не была готова.

— Можно мне на минутку? — слышится голос Ксавье по ту сторону двери.

Она не успевает ответить отрицательно.

Дверная ручка поворачивается с характерным щелчком, различимым даже сквозь шум воды и плотное стекло душевой кабины.

— Я просто принёс тебе эспрессо со льдом. Оставлю его возле раковины.

Червячок сомнения, плотно засевший в голове, тут же отмечает, что подобные проявления заботы с его стороны довольно… приятны. И довольно удобны. Благодарить Аддамс, разумеется, не собирается.

Проходит не меньше минуты, но повторного щелка дверной ручки до сих пор не слышно. Уже предчувствуя исход, Уэнсдэй приоткрывает непрозрачную дверь душевой — Ксавье по-прежнему здесь.

И по-прежнему в одном полотенце.

Oh merda. {?}[Вот дерьмо. (итал.)]

— Ты теперь планируешь ходить за мной абсолютно везде? — прохладно осведомляется Аддамс, скрестив руки на груди. Дверца кабинки под собственной тяжестью отворяется чуть шире.

— Нет, просто по твоей милости я весь облит кофе. Душ занят, придется довольствоваться малым, — он стоит возле раковины и выглядит слегка смущенным, но не отворачивается. Цепкий взгляд зеленых глаз скользит снизу вверх по телу Уэнсдэй, и к ней неизбежно возвращается проклятое ощущение, будто все органы в животе скручиваются в тугой узел.

— В твоей комнате тоже есть ванная.

— Да, но там больше нет чистых полотенец, — словно в подтверждение своих слов, Ксавье поправляет махровую ткань на бедрах. Движение выходит машинальным, явно неосознанным, но Уэнсдэй вдруг перестает чувствовать холод ледяного душа.

Она снова теряет контроль.

Она должна немедленно отправить его ко всем чертям.

Но она продолжает стоять молча, впившись в Ксавье немигающе-изучающим взглядом — четко очерченные скулы, мягкая зелень глаз с целым калейдоскопом эмоций, выступающие вены на руках. Это очередное недопустимое «слишком».

Слишком эстетично.

Слишком притягательно.

Morte personale? {?}[Персональная смерть? (итал.)]

И нерушимая твердыня самообладания Уэнсдэй Аддамс дает очередную трещину. И Ксавье, конечно же, это замечает, ведь он замечает абсолютно все… И он делает шаг вперёд.

Комментарий к Часть 6

…и снова на самом интересном месте, знаю

Надеюсь, вы меня не проклянете за это хд

========== Часть 7 ==========

Комментарий к Часть 7

Почему-то всегда пишу высокорейтинговые сцены под два саундтрека, это уже устоявшаяся традиция.

Hurts — Illuminated

Тина Кароль — Выше облаков (это, прямо скажем, не совсем в тему, но мне сегодня прям зашло)

Приятного чтения!

Time waits for no one.

So do you want to waste some time.

Ксавье делает шаг вперед.

Уэнсдэй отшатывается, упираясь спиной в чёрную мраморную плитку. Потоки воды стекают по алебастрово-белой коже, и его сердце невольно замирает от этого пленительного зрелища.

— Нет. Уходи.

Это могло бы ранить очень больно.

Но, произнося эти слова, Уэнсдэй опускает глаза в пол, и он чувствует почти физическое облегчение.

Она сомневается, а значит война еще не проиграна.

— Ты ведь этого не хочешь, — Ксавье приближается очень медленно, осторожными крохотными шагами, внимательно следя за малейшими изменениями ее невыразительной мимики. — Пожалуйста, не отталкивай меня… Дай шанс нам обоим.

— Мне это не нужно. Ты должен уйти, — упрямится Аддамс, но по-прежнему не поднимает взгляда, и уверенность Ксавье крепнет с каждым шагом.

— Тогда посмотри мне в глаза и повтори это.

All-in.{?}[покерный термин, означающий, что игрок в раздаче ставит все свои фишки]

Все или ничего.

Она резко вскидывает голову — взгляд агатово-чёрных глаз полон арктического холода, и Ксавье на секунду кажется, что на него будто вылили ведро ледяной воды. Но Уэнсдэй хранит молчание. Она обнимает себя руками, и он замечает, что хрупкие точеные плечики бьет