были переданы в Музей Есенина[130], где они и хранились до ликвидации музея в конце 1929 года. После ликвидации Музея Есенина документы до 1938 года хранились в Есенинском фонде Музея советских писателей. В 1938 году в результате реорганизации Музея советских писателей часть документов осталась у С. А. Толстой-Есениной, а другая часть — перешла на хранение в ИМЛИ. Какие именно документы оказались на хранении в ИМЛИ в 1938 году, точно неизвестно. Скорее всего, в число этих документов вошли фотографии Есенина, имеющие на обороте штамп «Музей Есенина». Что касается документов, относящихся к «Делу о самоубийстве Есенина», то они могли оказаться в ИМЛИ как в 1938-м, так и в 1958 году, когда Министерство юстиции СССР распределяло материалы Есенинского фонда после смерти С. А. Толстой-Есениной. Но поскольку сведения о передаче каких-либо есенинских материалов в 1958 году в ИМЛИ отсутствуют, то наиболее вероятным временем поступления материалов «Дела» следует считать 1938 год.
Фотографический материал
Сведения о деятельности С. А. Толстой-Есениной по сбору фотографических материалов, связанных с С. А. Есениным, для предполагаемого музея отразились в ряде писем, полученных ею от В. И. Эрлиха, В. В. Преснякова и В. С. Чернявского.
Так, в ответ на просьбы С. А. Толстой приобрести фотографии и негативы, сделанные М. С. Наппельбаумом, В. И. Эрлих отвечал (6 марта 1926):
Милая Софья Андреевна!
Коротко говоря, дело в следующем: оказывается те 25 руб., которые Вы можете заплатить Наппельбауму, они считают платой только за производство снимков (поездка в «Англетер» и заснятие стихотворения[131] у них в фотографии). Что же касается негативов, то для получения их надо заплатить отдельно по 5 рублей за каждый — итого 20 руб. (4 снимка). По справкам, которые я навел, их требование вполне законно.
Полагаю, что лучше всего будет сделать так. Если Комитет дать не может, взыщите эти 20 руб. с «Красной Нивы», так как фотографию стихотворения использовали они[132] и заплатить 20 руб. за это им ничего не стоит. Лучше всего сказать самому Ашукину[133].
Здесь имеют место не только интересы комиссии, но и неудобство по отношению к Наппельбауму. Так или иначе, их расходы надо оплатить.
Пока будьте здоровы и счастливы.
В. Эрлих[134].
Из указанных в письме четырех стеклянных негативов, сделанных М. С. Наппельбаумом, удалось идентифицировать только три: два из них — это снимки тела Есенина в гостинице «Англетер» и еще один — снимок есенинского стихотворения «До свиданья, друг мой, до свиданья…». При этом местонахождение негатива со снимком есенинского стихотворения неизвестно. Остается неясным, что было заснято на четвертом негативе. Известно, что С. А. Толстая-Есенина выкупила у М. С. Наппельбаума только два негатива (за 25 руб.), хранящиеся ныне в ГМИРЛИ им. В. И. Даля, снимок (25 руб.), одну кабинетную карточку (2 руб.), 2 отпечатка стихотворения «До свиданья, друг мой, до свиданья…» (4 руб.) и 2 кабинетные группы (4 руб.). Хранящийся в ОР ИМЛИ фотографический отпечаток с изображением тела С. А. Есенина, лежащего на кушетке в гостинице «Англетер», не имеет никаких пометок, свидетельствующих о его происхождении.
На четырех снимках (один снимок коридора гостиницы «Англетер» перед пятым номером и три снимка интерьера пятого номера), сделанных В. В. Пресняковым, имеется штамп «Музей Есенина», что свидетельствует о том, что именно эти отпечатки были переданы фотографом С. А. Толстой-Есениной. На двух фотографиях работы В. В. Преснякова, изображающих тело С. А. Есенина, лежащее на прозекторском столе, также имеется штамп «Музей Есенина». Известна расписка В. В. Преснякова от 8 апреля 1926 года о получении части денег за передачу Музею Есенина этих шести фотографий[135]. Согласно счету, выставленному фотографом за оплату своей работы, Музей Есенина должен был заплатить ему 24 рубля. Однако расписка свидетельствует, что фотограф получил только 10 рублей. Про оставшиеся 14 рублей он несколько раз напоминал С. А. Толстой-Есениной при выполнении других ее заказов. Приведем эту переписку:
Посылаю Вам, многоуважаемая Софья Андреевна, снимки посмертной маски Сергея Александровича, из них один — Вам, а два — музею. Освещение одобрено художником Золотаревским[136], который помогал мне при съемке.
Недавно получил от г-на Чернявского[137] карточку С. А. для увеличения. Там имеется также лик Ивнева[138], и я не знаю, увеличивать ли целиком, или только выделив одного С. А., или же его с Чернявским, но без Ивнева? Жду Ваших указаний.
Эрлих, очевидно, не получил от Вас никаких распоряжений по пересъемке стихов С. А., так как до сих пор мне не звонил.
Не нужен ли Вам внешний вид гостиницы? Все Ваши заказы будут исполнены немедленно.
Привет!
Вл. Пресняков.
P. S. Прилагаю счет на съемку маски. Не откажите распорядиться высылкой денег (14 + 10).
24/V
Наконец объявился Эрлих и для начала — надул, обещав принести автограф в воскресенье и не исполнив этого.
За эти дни мой бюджет почти иссяк, а потому мечтаю о переводе Вами денег.
30-го в Доме печати будет фотографическая выставка, куда я, между прочим, даю маску С. А.
Привет.
Пресняков[139].
Очевидно, С. А. Толстая-Есенина обратилась за разъяснениями к В. И. Эрлиху с вопросом, почему задерживается пересъемка стихотворения С. А. Есенина «До свиданья, друг мой, до свиданья». Эрлих отвечал ей (26 мая 1926):
А дело, Софья Андреевна, обстоит очень просто: Вы наказ-то мне прислали, а адресочек-то пресняковский забыли приписать. Так я этого фотографа только третьего дня нашел. Съемку произведет, по моему уговору с ним, завтра. Расчеты тоже. Маска еще не готова[140]. Мансуров в отъезде. Я — очень виноват, но вины заглажу старательно.
Снимки — перешлю. От А. П. привет. Касаткиным[141] приветы. Пускай И. М. не ругается — скоро буду в Москве.
До Вашего отъезда перешлю все… все… все.
В. Эрлих[142].
Эрлих свое обещание исполнил и отдал на пересъемку В. В. Преснякову есенинский автограф. Пресняков, в свою очередь, сообщал Толстой-Есениной (21 октября 1926):
Многоуважаемая Софья Андреевна!
Посылаю Вам один экземпляр автографа Сергея Александровича. Оригинал до сих пор у меня, так как Эрлих после неприятного разговора со мной скрылся, конечно не заплатив, как и подобает действовать арапу плохой марки.
К Вашему приезду приготовлю увеличенный портрет (С. А., Чернявский и Ивнев), а также наружный вид гостиницы. Если Музей памяти С. А. уже начал функционировать после летнего перерыва, то не откажите перевести мне злополучные 14 руб., а также небольшой аванс на производимую работу — рублей 20.
Преданный Вам
Вл. Пресняков[143].
Судя по письмам, В. В. Пресняков предлагал С. А. Толстой-Есениной больше материалов, чем она была готова приобрести. Во всяком случае, фотография наружного вида гостиницы «Англетер» работы В. В. Преснякова среди закупок Музея Есенина не значится. Она также отсутствует
