жертвам или свидетелям подробности. Когда нечто незаконное происходило в районе П, майор, опираясь на имеющуюся информацию, сразу понимал, кого нужно задержать.
В какой-то момент Василий Степанович почувствовал себя дланью справедливости, от которой никому не удалось бы уйти безнаказанным. Те случаи, когда он не мог добиться своего и поймать преступника, просто не откладывались в его памяти, как и в памяти начальства, которое было абсолютно уверено, что пока этот человек занимает свою должность, им не о чем переживать.
Ему никогда не приходило в голову, что возможно он использует свои умения совсем не в тех целях, которые сделают окружающий мир лучше. Блюститель порядка искренне верил, что всё должно быть так, как есть. Разве что интернет под контроль взять не помешало бы.
К интернету у него были особые претензии. Взгляд становился злым, когда он видел, как глупые или ещё неокрепшие умы в метро читают всякую ересь о том, что власть где-то врёт, кого-то арестовывают за пустяки.
Он, как представитель этой власти, прекрасно знал, что никто не врёт, просто говорит ту правду, которая будет полезна для общества. Понимал, что арестованные, им в том числе, могли дестабилизировать обстановку в стране своими словами или действиями, вызвать хаос, с которым борется его департамент.
На этой почве возникало множество конфликтов с дочерью Кирой. Она, видите ли считает, что для безопасности нужна свобода и сознательный самоконтроль, а не контролируемая бессознательность. Иногда отца посещала мысль проверить преподавателей ВУЗа, в котором она учится, чтобы выяснить, не они ли ей внушают эти глупые идеи.
Супруга в подобных спорах не принимала никакого участия. Когда-то жизнерадостная и перспективная учительница с новаторским подходом к системе обучения школьников, сейчас она с утра до ночи проверяла тетрадки, заполняла какие-то журналы, потом вводила эти же данные в электронные каталоги.
Майор по утрам, смотря на безразличную жену, которая безо всякой страсти удовлетворяет его мужские потребности, думал, что нужно что-то изменить, как-то ей помочь и вернуть ту девушку, в которую влюбился два с лишним десятка лет назад. Но затем он отправлялся на работу и за день слишком сильно уставал, чтобы заняться семейными делами.
Всё, на что его хватало, это ссоры с Кирой. Действительно, невозможно было промолчать, когда она включала в своей комнате антигосударственную музыку, высмеивавшую, среди прочих, и его департамент.
Василий Степанович был искренне убеждён, что не будь у каждого свободного доступа к любым интернет ресурсам, его дочь любила бы его также сильно, как он её. Запрет этой оскорбительной музыки лишил бы его боли от взглядов дочки, переполненных ненавистью и непониманием.
Ему было очень неприятно осознавать, что собственный ребёнок испытывает к нему неприязнь, ведь всё, что он делает, должно сделать мир, в котором живёт Кира лучше.
Ловя очередного преступника и протягивая каждую новую нить паутины, майор успокаивался и утешал себя мыслями о том, что дочь однажды всё поймёт. Главное, что сейчас, благодаря его работе, город под контролем, а значит и она в безопасности.
Теперь же он смотрел на уже ненавистный экран. Его паутина сгорала и обрывалась с появлением каждой новой точки. Паук, который 10 лет оплетал паутиной город, потерял контроль и не знал, что ему теперь делать.
Нет, все его сотрудники, скорее всего, были сейчас живы и, скорее всего, многие из них уже искали информацию о случившемся. Но никто из сотен проверенных докладчиков не сообщил о намечающихся событиях. Майор долго так мог бы стоять, но к нему обратился один из офицеров.
– Василий Степанович, врач уже не поможет. Что нам делать? – немного сконфужено произнёс парень лет тридцати с погонами подполковника.
Недоумение заставило майора выйти из оцепенения. Он хотел было гаркнуть на стоящего рядом, узнать, что за вздор тот несёт в такой момент. А потом вспомнил о своём начальнике и посмотрел в то место, куда его оттащили.
Возле распахнутого настежь окна, не подавая никаких признаков жизни, лежал глава ДГБ. Костюм, прежде идеально выглаженный, теперь был мятым, рубашка в некоторых местах не была заправлена в брюки и на коже виднелись растяжки от многочисленных наборов и сбрасываний веса.
Нельзя сказать, что паук уважал своего руководителя. Михаил Борисович был самым обычным родственником влиятельного в правительстве человека, поэтому получил эту должность без особых стараний. В его личном деле было множество раскрытых преступлений, блистательно проведённых операций и реформ. Однако, большинство из перечисленных достижений на самом деле являлись плодом работы его подчинённых.
В молодости, за много лет до того, как его сделали генералом, в глазах тогда ещё не Михаила Борисовича, а просто Мишки Селезнёва горел огонь, предвещавший пожар в преступном мире. Но постепенно очаг пламени начали тушить. Причём делали это его близкие люди и без злого умысла.
Как-то раз, новогодней ночью, Мишка выпивал со своим дядей, занимавшим не последнее место в кабинете министров. Наличие крепких спиртных напитков в организме мужчины, всегда обуславливает нетипичные для повседневной жизни разговоры и резкие переходы с одной темы на другую.
Когда Мишка, не закончив рассказывать о поимке известного на тот момент во всём городе рэкетира, начал нахваливать один из борделей, в котором недавно побывал, родственник прервал его.
– А майором хочешь стать?
– Хочу, конечно, спросишь тоже, – заржал Мишка и продолжил рассказ о Любочке с третьим размером, которая по уверениям держателя заведения, знает всю камасутру наизусть.
Об этом разговоре новобранец ДГБ вспомнил только через неделю, когда начальник пригласил его в свой кабинет, чтобы сообщить о представлении юного героя к награде и внеочередному повышению в звании. В тот день Мишка стал Михаилом Борисовичем и понял, что другие могут гоняться по подворотням и наркоманским трэп-хатам годами, чтобы выйти на пенсию майорами, а он может получить намного больше и
