почувствовал прикосновения чьих-то рук, услышал хриплые голоса и лязг распахнувшихся наверху дверей, впустивших потоки солнечного света и чистого свежего воздуха, и тут окончательно потерял сознание.
VI
Когда Клинтон и Стивенс снова стояли вместе на узкой палубе подводной лодки, наблюдая за приготовлениями к её возвращению домой, горизонт на западе уже окрасился красным. За ним плыла едва ли дюжина других судов, таких же изуродованных и потрёпанных, как и они сами, выбравшихся на поверхность и смогших избежать гибели, как и они сами, в этой последней сильнейшей водной судороге — всего дюжина, последние остатки могучего флота из сотен кораблей, который пошёл в атаку всего несколько часов назад. Прямо у них на глазах три корабля отправились в своё собственное путешествие домой, на запад, навстречу закату, по водам, которые теперь чудесным образом успокоились и разгладились. Их последние радостные слова прощания пронеслись над водами, и вот они уже скрылись из виду — тёмные пятна на фоне яркого западного неба, уменьшающиеся в размерах и исчезающие совсем.
Когда они смотрели на успокоившиеся воды, в умах обоих мужчин возникла мысль о том, какие безумные вспышки радости сотрясали народы Земли, когда эти воды успокаивались, когда их страшный подъём останавливался. В их сознании возникло видение того, что могло бы быть — моря, которое могло бы затопить планету, и странной и ужасной расы, празднующей победу и господствующей на ней, а затем видение того, что будет на самом деле, когда полчища беглецов, надеющиеся на лучшее и опасающиеся худшего, вернутся с холмов и гор в покинутые земли и города, когда безмолвные и мёртвые места вновь зазвенят голосами живых, когда весь ужас, терзавший Землю, останется лишь воспоминанием.
Затем эти мысли вылетели из головы обоих, и они повернулись на восток, когда их корабль и те, что находились за ним, двинулись в том направлении. Они шли вперёд по морской глади, их винты вращались всё быстрее и быстрее, небольшие буруны расходились по обе стороны от носов, рассекающих воду. По мере того как маленькая флотилия двигалась к дому, небесное зарево исчезало, и на мир опускалась ночь, усеянная звёздами. Но двое, стоявшие в одиночестве на палубе маленького судёнышка, по-прежнему молчали и не двигались, вглядываясь в темноту спокойных вод с молчаливостью людей, чьи мысли заняты слишком важными вещами, чтобы о них можно было говорить.
© Перевод: Андрей Березуцкий (Stirliz77)
