Книга Лу Саломе - Леонид Нисман

Герцен с детьми: слева — старший Саша, на коленях — младшая Ольга, справа — умница Тата.

Тучкова, Огарёв и Герцен.

Мальвида прожила три года в доме Герцена в качестве воспитательницы его дочери, фактически — в качестве близкого друга и руководительницы всего дома.

Покинув дом Герцена и переехав в Италию в 1862 году, после приезда в Лондон Огаревой-Тучковой, она осталась самым близким человеком к семье Герцена. Он отдал ей на воспитание свою младшую дочь Ольгу, посылал жить к ней старшую, Наталью, и в связи с этим неизменно, до самой смерти, поддерживал с Мейсенбуг оживлённую переписку.

В 1869 году Мальвида фон Мейсенбуг анонимно публикует первый том своей книги «Воспоминания идеалистки». Второй и третий том выходят в свет в 1875 и 1876 годах. Книга переводится на русский язык. Она сыграла большую роль в становлении величайших гуманистов и художников того времени.

Убеждённая идеалистка Мальвида фон Мейсенбуг принимала неустанное участие в жизни выдающегося немецкого мыслителя Фридриха Ницше. Так же деятельно она любила его лучшего друга той поры философа Пауля Рэ.

К моменту приезда её в Рим возраст этой дружбы перевалил уже за восьмилетний рубеж, и такой отшельник, как Ницше, сознавался, что «изнемогает от досады», когда не может «десять раз на дню обсуждать с Рэ судьбы человечества».

Друзья совместно вынашивали идею «светского монастыря» — некоего духовного центра, который собрал бы и сблизил лучшие европейские умы. Среди романтической природы Сорренто Ницше и Рэ облюбовали уголки и гроты, где учителя и их воспитанники могли бы, по примеру перипатетиков, вести свои учёные беседы. Перипатетики (от древне-греческого περιπατέω прогуливаться, прохаживаться) — ученики и последователи Аристотеля, его философская школа. Название школы возникло из-за привычки Аристотеля прогуливаться с учениками во время чтения лекций.

Мальвида была воодушевлена этим планом не меньше друзей и предложила рассматривать свой салон как временный филиал монастыря.

«Эта идея нашла самый горячий отклик среди собеседников, — писала Мальвида в своих „Воспоминаниях идеалистки“, — Ницше и Рэ готовы были тотчас принять участие в качестве лекторов. Я была убеждена, что можно привлечь многих учениц, которым я хотела посвятить свои особые заботы, чтобы сделать из них благороднейших защитниц эмансипации женщин».

Очевидно, одну из таких будущих учениц в своём салоне она и увидела в Лу.

«Я хочу основать просветительский союз. В этом союзе и мужчины и женщины будут свободно заниматься своей духовной жизнью, честно делиться своими проблемами и решать их на месте. Это будет союз людей, одухотворенных новой культурой», — говорила она Лу.

Лу понимала, что это идеализм, но ей нравилось беседовать с Мальвидой, нравился её независимый ум, манера держаться. К тому же она знакомила девушку со многими интересными людьми.

Но одно знакомство, которое Мальвида устроила специально для неё, была встреча Лу с философом, книгами которого она зачитвалась день и ночь. Философа звали Фридрих Ницше.

Впервые она увидела его в 1882 году в салоне Мальвиды беседующим с его близким другом Паулем Рэ, с которым Лу к тому времени уже была знакома. Мальвида подвела девушку к мужчинам и представила её. Рэ вежливо улыбнулся и стал смотреть куда-то в сторону, а взгляд Ницше, пронзительный и, как показалось девушке, слегка безумный, неотрывно следил за ней. Он смотрел ей в глаза, и Лу не хотелось отводить взгляд от этих бездонных зрачков.

Наконец неловкие минуты, вызванные молчанием Ницше и его неотрывным взглядом, были прерваны Мальвидой. Оказывается, она давно уже что-то говорила, только Лу её не слышала. Но когда Мальвида заметила это, она слегка коснулась рукой плеча Лу и, обратившись непосредственно к ней, продолжила: «Эта моя идея нашла самый горячий отклик среди нашего общества. И Фридрих, и Поль сказали, что готовы прочесть лекции. Я убеждена, что можно будет привлечь многих учениц, которые захотят пойти по благородному пути эмансипации женщин».

Лу вежливо кивнула Мальвиде. Она совершенно равнодушно относилась к идеям женской эмансипации, как и к другим социальным идеям. Её интересовал только внутренний мир человека. Поэтому философ, стоявший перед ней, вызывал у нее гораздо больший интерес, чем все идеи Мальвиды вместе взятые.

Лу заметила, что и она была интересна Ницше. Поняла она также и то, что он чужд всяких светских приличий, что не будет говорить о чём попало только потому, что так положено, что надо поддерживать беседу. Ему нравилось смотреть Лу в глаза и думать о чём-то своем, и Лу этот взгляд нисколько не смущал, она чувствовала себя в обществе этого человека легко и естественно. Этот мужчина был одним из немногих, с кем можно молчать и не испытывать чувство неловкости.

А вот Пауль Рэ явно старался угодить знакомой, заводя с ней разговор то о поэзии, то о философии, то о театре. Лу легко поддерживала беседу, но чисто механически, не выказывая при этом особого интереса к предмету разговора. Рэ в конце концов понял это и, сославшись на то, что встретил кого-то из знакомых, с кем давно собирался поговорить, отошёл в сторону.

Когда они остались втроём — Лу, Мальвида и Ницше, — философ неожиданно сообщил, что уходит, потому что ему вдруг в голову пришли мысли, которые он должен обязательно записать.

Мальвида понимающе улыбнулась, хотя было видно, что она недовольна таким поворотом событий. А Лу это заявление Ницше очень понравилось, оно было таким непосредственным и в то же время выдавало сильного человека, для которого не существовало никаких условностей на пути к собственной цели. Она улыбнулась Ницше и, извинившись перед Мальвидой, сказала, что ей тоже пора.

Больше делать в салоне было нечего. На сегодняшний день было вполне достаточно. Такой встречи хватило бы ей и на год. Она хотела по обыкновению побыть одной и подумать о том, что произошло.

Она чувствовала, что это знакомство будет иметь в её жизни очень большое значение, и ей хотелось, чтобы никто сегодня больше не мешал ей беседовать с собой.