Книга Мое сердце – бензопила - Стивен Грэм Джонс

Причина в том, что она проявила решимость, сэр. Волю и жажду жизни. Конечно, девушка бежит и падает, наверное, даже кричит и плачет, но это оттого, что на тропу ужаса она ступила оторванной от реальной жизни и робкой, с правильными ценностями – эдакая старшая сестричка, которая в половине десятого всегда дома. Но из всех в фильме она оказывается единственной, у кого нутро «сильнее». То есть в определенный момент, когда начинаются беготня, погони и размахивания ножом, когда кровь льется безумными реками, а тела валятся налево, направо и вообще кругом, в эпицентре ужаса оказывается последняя девушка – и, вырвавшись из хрупкой оболочки своей прежней сути, дает злу настоящий отпор.

Последняя девушка – это герой нашего времени, сэр, некая ученица, которую пытается уличить директор Мэнкс, но не может доказать, что именно я поставила ведро свиной крови на потолочные балки зала, где танцевала Сэди Хокинс, хотя на самом деле это вовсе не была свиная кровь.

Лучший пример настоящей и подлинной последней девушки вы найдете в фильме «Перед самым рассветом», где Констанс в конце концов бросает вызов безумному горцу-слэшеру, который уже успел порубить ее друзей. С нее хватит. Нападения ее не ослабили, лишь закалили. Слэшер думал, что он ее мучает. Думал, что музыку заказывает он. И ошибся. Он готовил собственную смерть. Создавал идеальную машину для убийств.

В итоге последняя девушка взбрыкивает и орет прямо ему в лицо, что с нее хватит, что ее терпение лопнуло. А потом она совершает такое, чего с тех пор не сделал никто – ни Сидни Прескотт, ни Элис в замедленной съемке, когда на нее кидается Памела Вурхиз, ни даже Джейми Ли Кертис долгой темной ночью в «Хеддонфилде». Констанс вскарабкивается на слэшера спереди, а раз оружия у нее никакого нет, раз оружие – это она сама, то изо всех сил сует руку в пасть этого чудовища, прямо в глотку и еще глубже, а потом выдергивает из него жизнь, сжав ее в кулаке.

В заключение, сэр, скажу так: последние девушки – это сосуд, в котором заключена вся наша надежда. В смысле, злодеи не умирают сами по себе. Порой им нужно помочь – и тогда последняя девушка яростно на них кидается, вопит во весь голос, сверкает побелевшими от жара глазами, но сердце ее всегда остается чистым.

Кровавое посвящение

Остаток дня для Джейд – сплошь расплывшееся пятно. Она вроде бы движется с нормальной скоростью, но все остальные в коридорах, классах и кафетерии – сверхскоростные муравьи. Либо так, либо ползает она, увязнув в сиропе.

На седьмом уроке, наверное, устав преподавать одно и то же – историю шошонов и орегонской тропы, горных выработок и Утонувшего Города, – мистер Холмс показывает им видео, снятое со сверхлегкого самолетика, на котором он круглый год летает по окрестностям и иногда приземляется на школьной парковке, хотя его дом – всего в трех кварталах от школы.

Законы о полетах на озеро Индиан пока не распространяются, хотя ждать недолго, говорит он с печальными нотками в голосе, значит, он может порхать над Терра Новой, если ветер не слишком сильный, и сообщать о ходе строительства. Возможно, поэтому ему и пришло в голову построить самолетик – перед выходом на пенсию он прямо-таки зациклился на Терра Нове. Сверхлегкий самолетик – это очень круто, думает Джейд, эдакая небесная тележка. И как мистер Холмс до сих пор не свернул себе шею?

Недавно к раме он прикрепил школьную видеокамеру – теперь долго ждать аварии не придется. Мистер Холмс заставляет самолетик накренять матерчатые крылья так и эдак, чтобы подобрать угол для съемки, сделать общий план – лучший способ врезаться во флагшток, в дерево, высокий кирпичный бок аптеки, а то и просто в твердую водную гладь.

Сам он любит говорить, что все мы рано или поздно становимся историей. И если Джейд права и в городе наконец-то появилась последняя девушка, если Лета Мондрагон, сидящая впереди через два ряда, и есть она – тогда вот-вот нагрянет слэшер и жизнь в этих краях скоро не будет стоить и ломаного гроша. И человеческие внутренности поползут наружу.

Джейд с трудом сдерживает улыбку. Лучший подарок на выпускной!

Конечно, нельзя знать наверняка. Возможно, она просто выдает желаемое за действительное. Когда на тебе очки-консервы слэшера, считай, ты уже погрузилась в слэшер.

Нужно доказательство – вот, цикл слэшера начался. Проявляется оно всегда одинаково: случайную парочку – оба, как правило, полуголые – находят со вспоротыми животами. Кровавое жертвоприношение, ритуал – и пошло-поехало.

На кого же падет выбор?

Джейд оглядывает класс – нет ли предвестников гибели? Бутылка, в которой плещется не вода, а что-то явно тяжелее и крепче (есть); сообщение в телефоне – там-то и там-то будет крутая вечеринка (есть); пара зрачков, расширенных куда больше нормы (есть, есть и еще раз есть); из бумажника или сумочки торчит фиолетовый уголок обертки от презерватива (уже порвана, но все равно: есть).

Будет ли это наказанием выпускникам за давно забытую выходку с участием их родителей? Или кто-то вторгнется извне, разбудит что-то, чему давно положено спать? Если извне, свою роль может сыграть Кровавый Лагерь – ужасы такого рода накрепко связаны с черно-белым прошлым. Если слэшер объявится из-за того, что в прошлом натворили родители и сознают свой проступок, то слэшер и последняя девушка схлестнутся на месте первоначальной выходки, то есть, скорее всего, на озере. Подойдет любой из вариантов.

Джейд расплывается в улыбке.

– Мисс Дэниэлс? – Голос учителя возвращает ее в класс.

– Смотрю я, смотрю. – Джейд вроде и правда смотрит. На встроенном телеэкране, к которому мистер Холмс подключил видеокамеру, он только что пролетел над противоположным берегом озера Индиан, просвистел над верхушками сосен примерно в четверти мили к северу от Терра Новы.

– Сейчас-сейчас! – обещает он первым рядам и резко жмет на кнопку паузы, когда лес заканчивается. – Предупреждаю, – с озорным блеском в глазах объявляет он, поворачиваясь к классу, – вегетарианцы, приготовьтесь, сейчас вас вырвет сельдереем и свеклой, которые вы ели на обед.

Мистер Холмс твердит, что не ел бы коров, не будь они из мяса, – шутка довольно плоская, но есть в ней что-то грустное и подкупающее.

– Скорее длинным огурцом, верно, Эмбс? – прозрачно намекает во весь голос Ли Скэнлон, и Эмбер Уэйн сзади пинает его стул.

– Вот-вот-вот! – восклицает мистер Холмс и замедляет воспроизведение, вновь и вновь нажимая на паузу, по кусочкам продвигая свой полет. Похоже на слайд-шоу, думает Джейд и устраивается поудобнее – что такого он увидел во время последнего большого путешествия над озером?

За первой партой Тиффани Кениг, ближе всего к экрану, ойкает, закрывает лицо и отворачивается. Мистер Холмс улыбается,