Цвета были относительно мягкие: красивые серо-коричневые и кремовые цветы на черном фоне, но все же, как только расплатилась, я поняла, что не могу представить в ней Роба. Вывод: вот что с вами происходит, когда вы в отпуске. Ваше благоразумие, не говоря уже о прирожденном хорошем вкусе, покидает вас. Словно голову солнцем напекло.
— Думаю, тебе придется держать меня подальше от магазинов и рынков, — сказала я Мойре. — Пошли лучше посмотрим достопримечательности.
— Пойдем к той бухточке, — предложила она. — Согласно моей карте она называется калета. Смотри под ноги! Несомненно, ты заметила, что многое отличает эту улицу от нашей, но самое очевидное — лошадиные лепешки. Ты обратила внимание, у скольких людей здесь на задних дворах лошади?
— Да уж, трудно не заметить, — усмехнулась я. — Конечно, эти лошадки прогуливаются по городу. Я подумала, когда этот Фэйеруэтер выкрикнул «лошадиное дерьмо» утром на каменоломне, что это просто странное выражение. Ну а тут, оказывается, это вполне подходяще. Другое отличие этого места от нашего дома — сотовые телефоны, вернее, отсутствие оных.
— И это тоже, — согласилась Мойра. — Лошадиные лепешки и отсутствие сотовых. Уверена, что скоро и тут появится сотовая связь, но, вот не уверена, как они поступят с лошадиными лепешками. Смотри-ка! Что это?!
Мы дошли до здания, возле открытых дверей которого столпились, очевидно, местные жители.
— Пошли посмотрим, что там происходит.
— Надеюсь, мы не вламываемся на похороны, — забеспокоилась я.
— Ты такая зануда, Лара, — вздохнула она.
А происходило там вот что. Группа юношей и девушек пели, с большим воодушевлением, удивительно гармонично. Ритм был такой заразительный, что вскоре я начала притопывать в такт. Кажется, никто не возражал против нашего присутствия; народ даже потеснился, чтобы нам было лучше видно.
Нам улыбнулась высокая, красивая девушка, смуглая, темноволосая и темноглазая, и Мойра поинтересовалась, что происходит.
— Подготовка к Тапати Рапа-Нуи, — пояснила девушка. — Кажется, вы бы назвали это фольклорным фестивалем. Каждый год в конце января или начале февраля мы вспоминаем наше прошлое. Воссоздаем некоторые обряды. Например, кое-что из культа человека-птицы в Оронго. Остров битком набит туристами на пару недель. Юношам нужно сплавать на небольшой островок, называемый Моту Нуи, и дождаться первого птичьего яйца. Вы уже побывали в Центре церемоний Оронго?
— Завтра утром поедем, — ответила Мойра.
— Как раз там и проходили церемонии культа человека-птицы почти двести лет, пока не приплыли миссионеры и не обратили остров в христианство. На фестивале мы и пытаемся воссоздать эти церемонии. Будет много песен, танцев и всякого рода состязаний. А еще выбирают королеву фестиваля. В этом году на победу претендуют две девушки, а их семьи и друзья участвуют в фестивале и стараются помочь победить. Люди делают все, что в их силах, чтобы помочь тому, кого выдвинули. Одна из двух девушек, Габриэла, член моей семьи, так что я буду поддерживать ее.
— Ставки очень высоки, — рассказывала она. — В этом году победительница поедет бесплатно учиться в университет в Чили. В прошлом году призом была очень хорошая машина. Можете оставаться столько, сколько захотите, — улыбнулась она. Мы, конечно, послушали еще какое-то время, но, думаю, обе почувствовали себя чужими, так что вскоре двинулись дальше.
В калете было очень приятно: несколько небольших милых домиков выстроились напротив крошечных лодочек ярко-желтого, синего и красного цветов, качавшихся на волнах. Там стоял моаи, спиной к морю, пристально глядя на город. Мы пошли дальше вдоль берега, по левую руку от нас плескалась вода. Кажется, мы были где-то на окраине города, когда наткнулись на небольшое кладбище, выходившее на Тихий океан. Оно было небольшим, хотя ворота были закрыты, их скрепляла только слабо скрученная веревка, так что мы прошли на территорию и стали бродить среди простых могил. Большинство из них имели только белые деревянные кресты. Сами же могилы усажены яркими цветами. На крестах были написаны незнакомые имена типа Пакарати, Тепано, Нахоэ, Хотус и Рапу, но встречалось много испанских имен и даже несколько английских.
Становилось уже поздновато, но Мойра заметила еще одну группу моаи на своем аху на возвышении за кладбищем, так что мы двинулись дальше. Дорогу перегораживали ворота, но, как и на кладбище, было достаточно легко отодвинуть створку настолько, чтобы пройти. Несколько человек наблюдало за нами, но никто не сделал попытки остановить нас.
Пока мы стояли и любовались на пять моаи на аху, также расположенных спинами к воде, мы услышали крики. Обернувшись, мы увидели несколько лошадей, скачущих в нашу сторону и сопровождаемых двумя всадниками. Лошади были очень красивые: шкура поразительного красноватого оттенка, темные гривы и бледные морды. Внезапно где-то недалеко прогудела машина, и лошади понеслись прямо на нас. Их было штук пятнадцать, а копыта стучали по каменистой почве, как гром. Мы с Мойрой вцепились друг в друга и уставились на табун, готовые броситься бежать, хотя я, если честно, понятия не имела, в какую сторону податься. Когда лошади приблизились настолько, что мы слышали и почти могли ощутить их дыхание, и казалось, что нас сейчас растопчут, табун разделился и пронесся по обе стороны от нас. Через пару мгновений их уже и след простыл. Все это произошло очень быстро, но было жутко страшно.
— Это было… возбуждающе, — сухо заключила Мойра, когда мы снова обрели дар речи. — Давай вернемся в бухту. Я видела там несколько ресторанчиков. Было бы приятно поужинать у моря. Мне нравится смотреть на него, даже если моаи не любят. Уверена, что существует какое-то объяснение, почему все они стоят спиной к воде, но я пока не услышала его. Возможно, Дэйв знает, но я боюсь его спрашивать, а то как бы он не продержал меня в заложницах, пока не начнется его выступление.
Мы выбрали очаровательный маленький ресторанчик, с окнами, выходящими на улицу и бухту. Окна были широко распахнуты и украшены веселыми синими льняными занавесками и большими яркими плакатами. Внутри никого не было, за исключением нас, хозяина и шеф-повара. Мойра заказала бутылку чилийского белого совиньона по совету хозяина ресторана, и вскоре мы расслабились и были благодарны, что находимся здесь одни.
Прошел ливень, и вскоре мы слушали стук капель по металлической крыше и приятное журчание струек воды, бежавшей с карнизов.
— Тебе ведь понравилось на каменоломне? — спросила Мойра, потягивая вино. — Я все не могу поверить тому, что мы увидели сегодня. По какой-то причине я думала, что каждая картинка с моаи, что я видела за тридцать лет, с тех пор как прочла Хейердала, была одной и той же снова и снова. Мне казалось, что их, самое большее, штук двадцать. Я и понятия не имела, что на острове их почти тысяча.
— Просто волшебно, — согласилась я. — Знаешь, я тут подумала, что нам следует взять напрокат какую-нибудь полноприводную машину и самостоятельно исследовать хотя бы часть острова.
— Отличная идея, — улыбнулась Мойра. — Ты простишь меня когда-нибудь за то, что я заставила тебя подписаться на эту конференцию?
