– Ф-фу, гадость!
– Пап, это Фэнси звонила. Сказала, что мы можем приехать в любое время и забрать Горлана.
Фэнси. Звонит, пристает, давит. У Джима в глазах пошли красные круги. Алые язычки пламени вдруг вспыхнули по всей кухне.
К счастью, Омар с Оскаром уже мчались по дорожке к машине, иначе он схватил бы обоих за шкирку и всыпал бы им по первое число.
Грейси, уже стоя на пороге, обернулась и окликнула Джима:
– Обещай, что сегодня же поедешь к Фэнси и обо всем договоришься.
– Может, ближе к вечеру съездим вместе? – неуверенно предложил он.
– По-моему, о продаже фермы вам нужно поговорить наедине.
Джим тоскливым взглядом впился в хорошенькое, невинное личико Грейси. Второй такой простушки, наверное, на всем свете не сыскать. Интересно, стала бы она так настаивать на его встрече с Фэнси – наедине, – если бы догадывалась, что от одной этой мысли у него учащается дыхание, а внутри все обжигает огнем?
Поколебавшись, Джим мрачно кивнул. Безмолвное обещание показалось ему решением его судьбы. Как приговоренный к смерти, он поплелся на веранду, загроможденную велосипедами, бейсбольными битами и мячами. Он проводил Грейси глазами до ее машины, миниатюрной и практичной японской модели, где она разняла мальчишек, так и не договорившихся насчет переднего места, потом проверила на них ремни безопасности и наконец медленно тронулась по песчаной дорожке к выезду. Омар о чем-то без умолку трещал ей с заднего сиденья.
Дети ее обожают – даже несмотря на то, что она заставляет их есть на ленч яблоки, грейпфруты и йогурт.
А ты? Что чувствуешь ты? Вопрос Фэнси не давал ему покоя.
Не то, что хотелось бы. Точнее – эту чертову вину. А все потому, что слишком хорошо помнит, как горевали его осиротевшие дети, насколько невыносимыми они были до того, как он начал встречаться с Грейси. И чувство вины становилось еще сильнее, потому что одно только воспоминание о Фэнси в облегающем черном платье вызывало спазм в низу живота и выкручивало все внутренности.
Масса неотложных дел требовала внимания Джима. Нужно проверить резервуары с водой, чтобы не перегорели насосы. Дойным коровам необходимо очень много пить: без воды уже через сутки они начнут болеть. Стадо у него огромное – а значит, придется объехать множество пастбищ и проверить множество резервуаров. Нужно заскочить в офис, справиться, как там дела у Сади и Марны, его секретарши и бухгалтера. В десять придет его агроном. Чуть позже у него назначена встреча с двумя всемирно известными ветеринарами, которые занимались в основном тем, что колесили по всему свету и осматривали новорожденных телят. У него была парочка больных телят, и он очень за них тревожился. И, наконец, его помощник Табби давно напоминал ему, что пора приступать к прививкам.
Но вместо того, чтобы сосредоточиться на делах и забыть о Фэнси, Джим обвел взглядом бездонное и безоблачное синее небо, лениво опустился на ступеньки веранды и погрузился в думы о Фэнси, – а делать ему этого явно не следовало.
ГЛАВА ПЯТАЯ
В старших классах Фэнси Харт была настоящей занозой, сплошной головной болью. Во всяком случае, для Джима.
Другие девчонки бегали за ним, а Фэнси неустанно колола ему в глаза его недостатками. И все же этой тощей зубрилке в нелепых платьях и с длинными рыжими косами, с которой у Джима не было ничего общего, удалось в конце концов проникнуть к нему в душу, как не удавалось никакой другой девчонке. Пусть она и вела себя надменно и холодно, словно лучше ее в целом свете не найти, он уловил в ней уязвимую струнку гордого одиночества – и навсегда отдал ей сердце. Она только и делала, что насмехалась над ним, но он не обращал внимания на ее оскорбления и относился к ней по-рыцарски, защищая от других ребят… когда усмирял свой вспыльчивый нрав.
В отличие от него Фэнси даже не пользовалась особенным успехом у сверстников – может, потому, что была единственным избалованным ребенком, может, потому, что ее считали чересчур заумной, может, из-за ее странных нарядов, но скорее всего, потому, что она никогда не старалась подделаться под окружающих.
В то время как остальные ребята в животноводческих кружках кормили кроликов, поросят и телят, она играла на пианино и от корки до корки штудировала энциклопедии. Задрав нос, она обычно дефилировала по школьной сцене, получая очередную награду за очередной конкурс. Пару раз она даже выискивала его среди зрителей в зале и дарила горделивой, издевательской улыбкой, пока директор школы вручал ей приз.
А ее манера ездить верхом! Все остальные надевали обычные джинсы, ботинки и ковбойские шляпы и подражали героям вестернов. Фэнси же красовалась в галифе и высоких сапогах и брала уроки английской верховой езды. Тогда-то к ней и прилепилась кличка «Фэнси» – из-за ее экстравагантных диковинных брюк.
На переменах ее одноклассники как угорелые гоняли в футбол, а она уютно устраивалась где-нибудь в тенечке, расправив подол причудливого платья, и читала толстые книжки, причем не «Трех мушкетеров», а такие, каких и в программе-то не было. Или же заполняла альбомы набросками своих первых моделей. Наброски эти она даже посылала в Нью-Йорк, а потом пару раз хвасталась полученными премиями.
Училась она только на «отлично». Даже точные науки не составляли для нее особого труда, как для многих других девчонок. Сам Джим не блистал нигде, кроме футбола, но она футболистов ни в грош не ставила. И вечно она хвасталась, а ему чаще всего – как будто его это волновало, – что наступит день, когда она уедет из Парди, станет богатой и знаменитой и больше никогда-никогда не вернется в эту глушь.
В подарок на шестнадцатилетие и в награду за отличную учебу родители купили ей симпатичную миниатюрную английскую спортивную машину, и Фэнси стала еще надменнее и несноснее. Как-то раз – примерно через неделю после появления автомобиля – хулиганистые ребята из ее класса сыграли с ней злую шутку.
Машина была настолько маленькой, что десяти самым старшим футболистам не составило никакого труда поднять ее по длинной лестнице и взгромоздить на крыльцо спорткомплекса. Девочки как раз принимали душ после урока физкультуры. Прозвенел последний звонок, и Фэнси вылетела из дверей школы. На ней было белое платьице с кружевами, рыжие косы уложены вокруг головы и завязаны белыми накрахмаленными бантами.
При виде своей машины она остановилась как вкопанная, глаза у нее от ужаса округлились, потом наполнились злыми слезами. Ребята гоготали, любуясь этим зрелищем.
Она резко крутанулась в их сторону:
– Ну вы, футболисты чокнутые! Кто из вас это сделал?! – Затем она устремила взгляд на Джима, сузила глаза, словно прицеливаясь к главному виновнику. Он вспыхнул. Она еще больше уверилась в своей правоте. – А ты, Джим Кинг, среди них – главный недоумок!
Ребята так и покатились со смеху, поскольку Джим в этом вовсе не участвовал. Фэнси переводила взгляд с одного нахального лица на другое, но никто не отвечал ей, и она разъярилась до такой степени, что стала грозить им кулаками и уронила ключи.
