– Это вопрос решенный, детектив Руссо.
– Сейчас. – Дентон вздохнул. – А в чем дело? Пусть забирают себе расследование, если хотят. Это станет их проблемой, не нашей.
– Полагаю, вы ошибаетесь. Это по-прежнему останется нашей проблемой. Они привыкли снимать сливки, а нас заставят заниматься черной работой. – Терри помолчала. – Когда к нам пришлют психолога?
– Нас поставили на очередь.
– Но ведь придется ждать несколько недель.
– Родригес мыслит, как настоящий психолог.
– Да, но он никудышный полицейский.
– Зато прошел серьезную подготовку в Квантико.
– По рисованию.
– Перри, позвольте включить Родригеса в мою группу. Пусть он поговорит со свидетелями, порисует. Не получится так не получится. Мы все равно ничего не потеряем.
Дентон уже решил подарить ей эту игрушку, но не собирался пока говорить об этом. Ему доставляло удовольствие заставлять Терри томиться, ждать.
– Родригес работает у нас в управлении уже семь лет. Помог в расследовании сотен убийств, изнасилований и ограблений – больше, чем большинство копов.
– Он лишь делал рисунки, детектив Руссо.
– Вот я и хочу, чтобы он их делал. У меня. Только и всего. Господи, Перри, вы ждете, чтобы я вас умоляла?
Дентон наконец решил уступить. Он уже устал от этой игры, к тому же у него были более серьезные поводы для беспокойства.
– Ладно, если вам так приспичило с ним работать, берите. – Он снова нацелил на Терри палец. – Но учтите, Родригес поступает под вашу полную ответственность.
11
Утром позвонила Терри Руссо. Сообщила, что меня включили в ее группу, занимающуюся расследованием убийств с загадочными рисунками. Ничего не поделаешь, пришлось приехать, и она сразу повезла меня в морг.
Моя бабушка никогда бы не поверила, что все это просто так. Она бы сказала, что детектива Руссо привел ко мне какой-то ори.
И вот я в морге. В нос шибало формалином, не помогала даже специальная мазь, которую я забил в ноздри. Запах смерти. Если я ее обоняю, значит, и дышу ею? Неужели?
– Человек не видел, кто в него стрелял. Пуля прошла через мозжечок и вышла через лоб, – произнес патологоанатом, усталый пожилой человек. Его рабочий халат был заляпан пятнами крови и какими-то ошметками.
Терри Руссо тронула меня за руку.
– Я подумала, что для вас будет полезно увидеть не только рисунки, но и как выглядит убитый в реальности.
Я вгляделся в его лицо. Типичный латиноамериканец, лет тридцати пяти. Терри протянула мне рисунок в полиэтиленовой упаковке:
– Его сделал тот же человек?
– Наверное, так, но мне надо посмотреть остальные рисунки, положить их рядом и сравнить.
– Мы это сделаем потом, в моем кабинете.
Я продолжал рассматривать труп на рисунке и на столе морга.
– Убийца очень похоже изобразил его. Значит, заранее приговорил к смерти и следил за ним. Почему?
– Это главный вопрос, – отозвалась Руссо.
– Есть свидетели?
– Пока нет. Но я хочу, чтобы вы поговорили со всеми, кто общался с ним незадолго до гибели. Может, они что-нибудь знают.
– Я должен нарисовать что-либо по их описаниям?
– Попробуйте.
– Хорошо.
Маска на губах Терри не скрыла ее улыбку.
– У меня назначена встреча. – Она посмотрела на часы. – Начинайте без меня. Вот адрес и номер телефона жены убитого.
– Но ведь его еще не похоронили.
– К сожалению, это произойдет не скоро. А вам необходимо побеседовать с ней сейчас, пока все факты еще свежи в ее памяти.
Женщине, которая открыла дверь, было лет тридцать пять, но в данный момент ее возраст не поддавался оценке. Бледное изможденное лицо, покрасневшие глаза. Я показал ей свой жетон. Она устало вздохнула и пропустила меня в квартиру. Их дом находился в нескольких кварталах от того места, где жили Хулио и Джессика. Восемьдесят шестая улица и Парк-авеню.
– Примите мои соболезнования. Я хочу вам помочь.
Она равнодушно пожала плечами:
– И как вы собираетесь это сделать?
– Помогу найти убийцу.
В гостиной все стены украшали картины. И не какие попало, а настоящие произведения искусства. Энди Уорхол – «Коробка из-под щеточек для мытья посуды "Брилло"», работа холодного минималиста Роберта Манголда, пейзаж Катрин Мерфи, портрет кисти Чака Клоуза. Очень дорогая эклектика.
– Любопытная коллекция, – промолвил я.
– Это был предмет страсти Роберто. Но мне эти картины тоже нравятся. – Женщина с трудом выдавила слабую улыбку. – Он начал собирать их в восьмидесятые, после бума на Уолл-стрит.
– Ваш муж был биржевым маклером?
– Нет. У него был собственный капитал.
– То есть он преуспевал?
Она тяжело вздохнула:
– Да.
Мне удалось разговорить ее на тему искусства. Она сказала, что Уорхола ее муж купил недавно на аукционе, выложил свыше миллиона.
Вскоре я решил, что пора переходить к делу.
– Вы не могли бы рассказать по порядку, как проходил тот вечер, когда его убили?
– Это случилось вчера.
– Да, вчера. Но ловить преступника надо по горячим следам.
– Тут нечего особенно рассказывать. Роберто вдруг занервничал, собрался сходить купить газету. Я напомнила ему, что мы выписываем «Таймс» и «Джорнал», их приносят каждое утро, но, если Роберто что-либо решил, спорить с ним бесполезно. – Она всхлипнула. – Если бы только он тогда послушал меня.
– Не надо себя ни в чем винить, миссис Акоста.
– Кемпбелл. Я оставила девичью фамилию.
– Миссис Кемпбелл, вы ни в чем не виноваты. Вашего мужа подстерег коварный убийца. Мы должны найти его.
– Я все это сообщила полицейским, но могу повторить. Роберто ушел в магазин на Лексингтон-авеню за «Уолл-стрит джорнал» и не вернулся. Выстрелов я не слышала. И просто не могу представить, почему его убили. Ведь у Роберто не было врагов.
Я раскрыл блокнот и объяснил, зачем это нужно. Она недоуменно поморщилась, но я убедил женщину закрыть глаза и перебрать в памяти события прошлой недели.
– Не встречался ли поблизости от дома кто-нибудь, показавшийся вам подозрительным? Кто угодно. Например, мальчик-посыльный, который вел себя странно.
