В эти критические секунды мозг Рэчел работал как будто вдвое медленнее обычного, зато сердце стучало в три раза быстрее. Придя в себя после столкновения, она обнаружила, что все еще сидит за рулем, упираясь грудью и лицом в подушку надувного мешка безопасности, из которого с негромким шипением выходил воздух. Гудок ревел пронзительно и жалобно. Капот был вмят чуть не до ветрового стекла, и из-под него струился синеватый дымок.
Рэчел была очень удивлена тем,что осталась жива и, похоже, даже не пострадала.
Дверца со стороны пассажира неожиданно распахнулась, и в салон заглянул тот самый привлекательный блондин. В его лиловых глазах, устремленных на нее, сквозил страх.
— Рэчел! Боже мой! — произнес он. — С тобой все в порядке?
Рэчел повернула голову и впилась в него взглядом.
Потрясение от аварии было забыто. Она знала это лицо! Она знала его лучше, чем свое собственное.
— О, господи!.. — вырвалось у нее. — Томас…
Потом все провалилось во тьму.
Глава 3
Врач, обследовавший Рэчел в больнице, куда ее доставила машина «Скорой помощи», был встревожен и растерян. При осмотре он не обнаружил никаких серьезных повреждений, если не считать небольшой ссадины над левым ухом — этим местом Рэчел ударилась о стойку салона. Однако, несмотря на это, пациентка оставалась без сознания слишком долго, чтобы это могло не внушать опасений. Рэчел, правда, попыталась объяснить, что причиной этого был не физический шок, а эмоциональное потрясение, однако тут выяснилось странное обстоятельство: похоже, никто, кроме нее, не видел на месте аварии ни Тома, ни какого-либо другого похожего на него человека.
Очевидно, он снова исчез неизвестно куда — исчез загадочно и непостижимо.
Когда Рэчел очнулась в машине «Скорой помощи», санитары сказали ей, что возле разбитой машины не было никакого светловолосого молодого мужчины.
Настаивать Рэчел не решилась. Чего доброго, ее еще примут за сумасшедшую, если она заявит, что сразу после столкновения видела своего жениха, погибшего в Южной Америке десять лет назад, поэтому Рэчел только поморщилась, когда врач велел подвергнуть ее самому тщательному тестированию и к тому же приставил к ней медсестру, которая должна была наблюдать за ее состоянием всю ночь.
Такое внимание к ее особе объяснялось просто. В свое время Дункан Грант вложил в оборудование больницы немалую сумму, и теперь ее руководители хотели хоть как-то отплатить емуза проявленную щедрость. А может, они рассчитывали, что когда-нибудь в будущем дочь банкира тоже последует примеру отца.
Как бы там ни было, прошло больше двух часов, прежде чем Рэчел сдала все анализы, прошла все тесты и оказалась в специально для нее приготовленной палате. Только после этого она смогла позвонить домой, чтобы рассказать Фионе и Кэмерону о том, что с ней случилось, и попросить Грэма позаботиться о «Мерседесе». Нет, с ней все в порядке, сказала она обеспокоенной экономке. И пусть к ней никто не приходит, потому что утром она все равно вернется домой, уверенно добавила она. Ей просто нужно время, чтобы прийти в себя.
Но когда Рэчел осталась одна в пустой и тихой палате, она пожалела о том, что сделала столь поспешные распоряжения. Посетитель — любой посетитель — помог бы ей отвлечься от тревожных мыслей.
Она думала о Томасе. Неужели это был он? Но как такое возможно? Том умер, погиб. Он был мертв уже десять лет назад, и все же… Все же она была уверена, что вовсе не призрак заглянул в салон разбитой машины, что живые, настоящие губы произнесли слова: «Боже мой, с тобой все в порядке?» Нет, это был живой, реальный человек, из плоти и крови. Она даже почувствовала тепло его дыхания и запах лосьона после бритья, хотя ситуация, в которой она очутилась, отнюдь не располагала к наблюдениям.
«Подумай об этом как следует!» — приказала себе Рэчел. Она прекрасно понимала, что это не мог быть Том, просто не мог… Хотя бы потому, что Том никогда не поступил бы с ней так жестоко. Если бы он был жив, он бы уже давно вернулся к ней, он не мог заставить ее так страдать.
Но может, он по какой-то причине не мог сказать ей всю правду?
Рэчел хорошо помнила, как скрытен был он во всем, что касалось его рейсов за пределы страны. Этот ореол таинственности, который многим девушкам казался бы романтичным, очень тревожил Рэчел. Но когда она осмеливалась обнаружить свое беспокойство, Том только смеялся в ответ и говорил, что у нее слишком богатое воображение. Однажды он под большим секретом признался ей, что возит контрабандой на Кубу кубинский ром и сигары, после чего Рэчел перестала его расспрашивать. Но не беспокоиться она не могла. Она была уверена, что Том чего-то недоговаривает и что его служба в транспортной авиационной компании, развозившей по всему миру самые разнообразные грузы, была только прикрытием чего-то очень опасного и не совсем законного.
Впрочем, ее отец тоже не проявлял никаких признаков тревоги, и это несколько успокаивало Рэчел.
Мерси тоже уверяла подругу, что ее брат очень любит интригу, любит напускать на себя таинственный вид, и что это — единственная причина, почему его полеты за рубеж напоминают тайные операции по выброске шпионов, однако Рэчел никак не могла унять тревогу. Каким-то образом она чувствовала, что Том подвергает себя опасности и, как и всякая девятнадцатилетняя девушка, наделенная богатым и живым воображением, придумывала себе всякие ужасы, хотя никаких реальных оснований для этого у нее не было.
Теперь же, повзрослев и став уравновешеннее, Рэчел никак не могла представить себе причину, по которой Тому могло бы взбрести в голову инсценировать собственную смерть. Даже если допустить, что он вынужден был скрываться от кого-то или от чего-то, то десяти лет было вполне достаточно, чтобы каким-то образом дать о себе знать. Нет, Томас Шеридан не стал бы столько времени прятаться от тех, кто любил его. Уж он бы наверняка нашел способ связаться с ними.
Нет, единственным объяснением его молчанию могло быть только одно: Том мертв.
Но если она видела не Тома и не его призрак, тогда кем был этот человек, который походил на него, словно брат-близнец? Он знал ее, по крайней мере, знал ее имя. Трижды он оказывался в относительной близости от нее, так чтобы она могла его заметить, заговорить с ним, прикоснуться к нему. Но каждый раз он исчезал прежде, чем Рэчел успевала сделать шаг или протянуть руку. Кто же он такой? Зачем появился в ее жизни? Почему он так быстро прячется, будто боится или не решается встретиться с ней лицом к лицу?
Это тоже было непонятно и странно. Во всяком случае, никакого рационального объяснения подобному поведению Рэчел найти не могла.
Она все еще спорила с собой, перебирая в уме самые невероятные и дикие варианты, когда раздался негромкий, но уверенный стук в дверь. Это был Грэм. В руках адвокат держал вазу с ее любимыми желтыми розами.
— Рэчел, боже мой!.. С тобой все в порядке? — спросил он с порога.
«Странно, — подумала Рэчел, — что Грэм сказал те же слова, что и незнакомец».
