а не просто повторяющее исходный тезис. Благодаря способности что-то не делать, субъект может отказаться от социальных диспозитивов и открыться чему-то Иному.
Именно так Хан описывает в «Агонии Эроса» обращение Жюстин из депрессивной в любящую в «Меланхолии» Ларса фон Триера: будучи истощенной больным обществом на свадьбе, она уже не-может-мочь, но затем, поняв перед лицом неминуемой гибели, что теперь она может-больше-не-мочь, она расслабляется и просто любуется миром вокруг себя. На такой же переход от антитезиса к синтезу Хан рассчитывает, говоря о спасительной усталости Петера Хандке: современное неолиберальное общество должно выгореть в борьбе за достижения, чтобы затем в этой непрекращающейся депрессии осознать, что, раз оно не может больше мочь, то это предполагает, что оно вообще-то в принципе может и не мочь. В этом смысле Хан развивает свою диалектику потенции и импотенции вполне в духе Гегеля: синтез возникает из антитезиса, углубляющегося в самого себя, в самом своем основании открывающего синтез, ведь если кто-то не может мочь, это логически возможно только в том случае, если он или она может не мочь. И именно поэтому «Nicht-Können-Können» может в зависимости от контекста выражать как неспособность-мочь, так и способность-не-мочь: в этом словосочетании выражается единый процесс развития негативности, проходящий через два разных момента, антитезис и синтез.
Итак, почему же словосочетание, само по себе подходящее больше для синтеза, – «способность мочь-не-мочь» – было выбрано для обозначения всего этого процесса? С одной стороны, с логической точки зрения, чтобы не мочь больше мочь, нужно в принципе мочь не мочь. Это означает, что способность мочь-не-мочь лежит в основании неспособности мочь, она более фундаментальна и выражает суть как одного, так и другого. В этом смысле, если я не могу мочь, это само по себе уже значит, что я в принципе могу не мочь.
С другой стороны, наоборот, если я могу не мочь, это не значит, что я не могу вообще ничего мочь. Я вполне могу не мочь, но при этом не актуализировать эту свою возможность и вместо этого мочь что-то. Именно поэтому углубление антитезиса и ведет к синтезу: в синтезе субъект отказывается от того, чтобы мочь что-то одно, и наконец начинает мочь что-то Другое. Поэтому перевод «Nicht-Können-Können» как «способность мочь-не-мочь» позволяет отразить, что состояние, к которому стремится Бён-Чхоль Хан, – это не простое бездействие и не чистое созерцание, а опосредование действия и недеяния, созерцания и действия, vita activa и vita contemplativa (в книге «Запах времени», перевод которой также готовится в рамках проекта «Лёд», Хан пишет об этом подробнее). Если же переводить «Nicht-Können-Können» как «неспособность-мочь», то оно всегда будет выражать лишь импотенцию современного общества и никогда не укажет на подлинную цель истории, как ее видит Бён-Чхоль Хан.
Алексей Салин, кандидат философских наук
Примечания
(Endnotes)
1. Интересным образом между общественными и биологическими дискурсами существуют тонкие отношения обмена. Науки не свободны от диспозитивов, происхождение которых ненаучно. Так, после конца холодной войны в медицинской иммунологии также происходит смена парадигм. Американская специалистка в области иммунологии Полли Метцингер отказывается от старой иммунологической парадигмы холодной войны. Согласно ее иммунологической модели, иммунная система различает не self и non-self [ «себя и не-себя» (англ.) – Прим. пер.], не Свое и Чужое, или Другое, а friendly и dangerous [ «дружественное и опасное» (англ.) – Прим. пер.]. (Ср. Polly Matzinger, Friendly and dangerous signals: is the tissue in control? in: Nature Immunology, vol. 8, n. 1, 2007, S. 11–13.) Предметом иммунной защиты больше не являются чуждость или инаковость как таковая. Теперь защищаются только от того чужого интервента, который ведет себя деструктивно внутри Собственного. Покуда Чужое не проявляет себя в этом отношении, иммунная защита его не трогает. Согласно идее Метцингер, биологическая иммунная система является более гостеприимной, чем полагалось ранее. То есть она не знает ксенофобии. Поэтому она более культурна, чем человеческое общество с ксенофобией. Последняя есть болезненно усиленная иммунная реакция, которая сама вредит развитию Собственного.
2. Мышление Хайдеггера также носит на себе отпечаток иммунологии. Так, он решительно отвергает То же самое и противопоставляет ему Собственное. В отличие от Того же самого, Собственное обладает внутренним содержанием, на котором основывается любая иммунная реакция.
3. Roberto Esposito, Immunitas. Schutz und Negation des Lebens, Berlin 2004, S. 7.
4. Jean Baudrillard, Die Transparenz des Bösen. Ein Essay über extreme Phänomene, Berlin 1992, S. 75. [Бодрийяр Ж. Прозрачность зла. М.: Добросвет, 2000. С. 95.]
5. Ebd., S. 86. [Там же. С. 109.]
6. Ebd., S. 54 (По всей видимости, автор перепутал цитируемые источники. Судя по англоязычному переводу, он цитирует указываемый далее источник: Baudrillard J. Vom Universellen zum Singulären: die Gewalt des Globalen // Bindé J. (Hrsg.) Die Zukunft der Werte – Dialoge über das 21. Jahrhundert. Suhrkamp Verlag, 2007. S. 36–45. – Прим. пер.)
7. Jean Baudrillard, Der Geist des Terrorismus, Wien 2002. S. 85. (В цитируемом автором немецкоязычном издании «Духа терроризма» в данном месте содержится интервью с Жаном Бодрийяром, отсутствующее в русскоязычном издании. – Прим. пер.)
8. Ebd., S. 86.
9. Ebd., S. 20. [Бодрийяр Ж. Дух терроризма. Войны в Заливе не было. М.: РИПОЛ классик, 2016. С. 104.]
10. Alain Ehrenberg, Das erschöpfte Selbst. Depression und Gesellschaft in der Gegenwart, Frankfurt a. M. 2008, S. 14 f.
11. Ebd., S. 155.
12. Последний человек Ницше превозносит здоровье как богиню: «здоровье – выше всего. “Счастье найдено нами”, – говорят последние люди, и моргают» (Also sprach Zarathustra, Kritische Gesamtausgabe, 5. Abteilung, 1. Band, S. 14 [Ницше Ф. Так говорил Заратустра // Ницше Ф. Сочинения в двух томах. Т. 2. М.: Издательство «Мысль», 1990. С. 12]).
13. Свобода в собственном смысле связана с негативностью. Она всегда есть свобода от принуждения, которое исходит от иммунологического Другого. Там, где негативность отступает перед переизбытком позитивности, исчезает и сила свободы, которая диалектически возникает из отрицания отрицания.
14. Walter Benjamin, Gesammelte Schriften Bd. II /2, Frankfurt a. M. 1977, S. 446. [Беньямин В. Рассказчик // Беньямин В. Маски времени. Эссе о культуре и литературе. СПб.: «Симпозиум», 2004. С. 394.]
15. Benjamin, Passagen-Werk, Gesammelte Schriften Bd. V/1, Frankfurt a. M. 1982, S. 161.
16. Так, Мерло-Понти пишет: «Мы оставляем в стороне двусмысленные и невнятные кажимости и через них идем прямо к тем вещам, что стоят за ними». (Maurice Merleau-Ponty, Das Auge und der Geist. Philosophische Essays, Hamburg 1984, S. 16 [Мерло-Понти М. Сомнения Сезанна // (Пост)феноменология: новая феноменология во Франции и за ее пределами. М.: Академический проект, 2014. С. 110–111]).
17. Ebd., S. 15. [Там же, с.
