до истинного адресата намёк дошёл.
— Не против, — девчонка слизнула длинным язычком варенье с губ. Алисино настроение по мере поглощения оладушков, явно исправлялось, — Только Валера, у меня-то нет хороших отношений с Мареной?
— Почему нет? Ты же всё-таки в моём клане. А значит, у нас у всех с ней хорошие отношения. Ну, надеюсь. В любом случае, я договорюсь, если что. У меня среди её подчинённых знакомые есть, не забывай.
После этого парень решил заткнуться. Дело в том, что по спине будто сквознячок прошёлся. Как будто кто-то очень могучий и чуждый вдруг скользнул по тебе заинтересованным взглядом. Может, показалось, но Птицын решил тему не развивать, во избежание.
В общем, мир в семье был восстановлен, и группа отправилась в поднадоевший Дзержинск, разговаривать с бывшей «детской работницей», что бы это ни значило. Нет, в целом понятно, но зачем такой работник нужен в кинотеатре, Валерка решительно не понимал — что ей там делать-то? «Наверное, в Союзе как-то по-другому принято было в кино ходить», — решил Птицын.
Явиться к Ирине Степановне просто так, без приглашения, было бы странно. На месте старушки Валерка решил бы, что к нему заявились какие-то мошенники и сейчас начнут лишать честно заработанной пенсии. Поэтому поступить решил так, как поступают все мошенники — замаскироваться под мелкого чиновника какого-нибудь государственного учреждения.
— Здравствуйте, Ирина Степановна! — улыбнулся парень. Улыбка была искренняя, потому что старушка, вопреки опасениям, дверь открыла сама, и выглядела вполне прилично для столь почтенного возраста. Во-первых, радостно, что человек сохраняет относительно цветущий вид после девяноста, во-вторых — гостям тоже хорошо. Намного проще общаться с человеком в здравом уме и твёрдой памяти.
— Здравствуйте, молодые люди, — слегка настороженно кивнула старушка. — Не припоминаю, чтобы мы были знакомы.
— Мы из социальной службы! — так же радостно доложил Птицын. — У нас обход тех, кто старше девяносто.
— Всё ясно, — вздохнула женщина. — Что-то всё более неуклюже, даже обидно! Что ж, в таком случае, могу сообщить, что вы напрасно стараетесь. Накоплений дома не держу, карточка хранится у моих детей. Предлагаю не тратить время, а употребить его на то, чтобы убраться отсюда подальше, потому что я сейчас же вызываю полицию. Предполагаю, что вам ничего не будет, но зачем вам потраченные время и нервы⁈
С этими словами старушка закрыла дверь, и троица «мошенников» осталась разглядывать металлическое полотно. Валерка чувствовал себя ну очень глупо.
— А я говорил — начинать знакомство с обмана — неконструктивно, — не замедлил прокомментировать Демьян. — Это просто неуважение к пожилому возрасту собеседника.
— Признаю, был не прав. Но у настоящих мошенников же как-то получается!
— Настоящие мошенники этому долго учатся, — ответили из-за двери. — А ещё не стоят и не мнутся перед визитом к потенциальной жертве, переговариваясь приглушёнными голосами. По вам, молодой человек, невооружённым взглядом видно, что вы такой же чиновник, как я — балерина.
— А вы всё слышали, да? — расстроено уточнил Птицын, и подумал, что на балерину-то дама как раз очень похожа. По крайней мере, осанкой — как у Майи Плесецкой.
— Да, у меня очень острый слух, особенно, когда я пользуюсь слуховым аппаратом.
Дверь снова открылась, и троицу настороженно оглядели:
— Так всё-таки, с чем пожаловали, молодые люди? Разбередили вы моё любопытство.
— Да мы так и не придумали, — расстроено сказал Валерка, и тут же, мысленно обозвав себя идиотом, поправился: — В смысле, если скажем правду — вы нас за ненормальных примете, или испугаетесь. Скорее, испугаетесь, потому что доказать, что говорим правду, мы можем. Но хотели как-нибудь без крайних мер обойтись, и просто расспросить вас о прошлом. О работе в кинотеатре Родина.
— Вот как? — Женщина ощутимо помрачнела. — Стало ещё интереснее. Что ж, проходите.
Троица зашла внутрь. Птицыну пришлось неловко повернуться в дверях — парень и без того широк в плечах, а тут ещё в руках пара пакетов с подарками. Ну, что обычно требуется небогатым старикам — молоко, кефир, творог, всякие сладости к чаю, немного колбасных изделий. Он собирался представить это как помощь от социальной службы, а теперь как-то даже неловко было предложить. Ещё воспримет как подачку, некрасиво получится. И ведь судя по обстановке — помощь бы не помешала! Довольно чисто и опрятно, но всё очень, очень почтенного возраста. Такое ощущение, что с начала двухтысячных квартира стояла запечатанной — ни одной новой вещи. Ладно, телевизор с электронно-лучевой трубкой, но ведь даже домофона нет! Ванная и та — старая, чугунная. Ирина Степановна отправила гостей в уборную — руки помыть, вот Валерка и рассмотрел. Советское качество, конечно, но эмаль давно облупилась. Грустное зрелище. Чайник, который женщина поставила на плиту, тоже разменял уже не первый десяток лет.
— Итак, чем же вас заинтересовала моя работа в кинотеатре? И, самое главное, отчего вы решили, что я не поверю в ваши резоны?
— Понимаете, мы выяснили, что кинотеатр проклят, — Валерка решил, что со столь проницательной старушкой лучше быть честным. — Точнее, что там завелась тварь нави. Чтобы поймать, нужно выяснить, какая именно, а для этого нужно поговорить с теми, кто на себе ощутил действие проклятья.
— Согласна, звучит, как полный бред. И как же вы хотели доказать, что не являетесь беглыми пациентами психиатрической клиники?
— Просто Демьян — упырь, а Алиса — оборотень.
Пока говорил, Демьян медленно принял свой истинный вид, а Алиса просто сняла понравившуюся шляпку, выпуская на свободу пушистые ушки.
Ирина Степановна долго молчала. Птицын даже переживать начал, как бы какого-нибудь сердечного приступа от удивления не случилось. Но старушка оказалась гораздо крепче.
— Упыри и оборотни — это ведь нежить? — уточнила Ирина Степановна.
— Не совсем, — ответил Демьян. — Я вполне живой. Дышу, наслаждаюсь солнечным светом, вкусной едой и вниманием дам. Но да, мне требуется кровь для продолжения жизни. Обращённым упырям действительно приходится пройти через смерть, но после наши тела и души возвращаются к жизни, а не остаются мёртвыми. Алиса же и вовсе так же далека от понятия «нежить», как чистокровные люди. Напротив, то, что поселилось в кинотеатре, является нежитью в полной мере.
— А вы, молодой человек? К слову, вы представили своих спутников, а себя забыли.
— Валера меня зовут. И я человек. Вроде бы. Но это не точно.
— То есть для людей эти существа не
