практики в искусстве быть изящной, а у нее было.
— Моя королева, царь Рафаэль, как я могу услужить вам? — Она смотрела в пол, пока говорила это, так что выражения ее лица я не видела, а это очень помогло бы мне понять, какого хрена здесь происходит.
— Пьеретта, я ведь тебе уже говорила, что мне не нравится, когда ты кланяешься и подметаешь пол. — Сказала я.
Она подняла лицо и посмотрела на меня, и даже без макияжа она все еще была очень симпатичной. Ее глаза были огромными даже без косметики, но их карий оттенок казался бледнее без подводки и теней для век — светлее, чем у меня или Рафаэля. Ее лицо было изящным треугольником, а губы бледны, но все равно взывали к поцелуям — даже без красной помады, которую она обычно носила, чтобы сочетаться с моей, но на мне ведь ее сейчас тоже не было. Я подумала о том, чтобы наклониться и поцеловать ее, но мне хотелось узнать, почему она уже стоит на коленях, хотя я только вошла. Она была моей любовницей и мне нравилось, что она была частью нашей полигруппы, но иногда она вгоняла меня в ступор.
— Это так, моя королева, но я не знала, как мне следует обратиться к тебе и к царю Рафаэлю одновременно, так что это показалось мне хорошим вариантом. — Она смотрела на меня так, как будто говорила что-то разумное.
— Обратиться по поводу чего? — Не поняла я.
— По поводу того, чтобы присоединиться к вам двоим в душе. — Опять же, она говорила это так, словно я должна была понять ее, и я, вроде как, догадывалась, что она имеет в виду, но меня это не слишком радовало.
Я почувствовала, что Рафаэль смотрит на меня, еще до того, как повернулась и уставилась на него в ответ. Он вскинул брови и поинтересовался:
— Анита, что происходит?
— Дай мне минутку, ладно?
Он кивнул и отпустил мою руку, как будто для того, чтобы поднять с колен женщину, которая стояла перед нами, мне могут понадобиться обе.
— Во-первых, встань. — Велела я и протянул Пьеретте свою руку. Она приняла ее и даже позволила мне ощутить часть ее веса, когда поднималась на ноги, хотя для этого ей вообще не нужна была моя помощь.
Она стояла рядом с нами, держа меня за руки, и мне вновь захотелось поцеловать ее. Не будь здесь Рафаэля, я бы, наверное, так и сделала, или если бы она была из числа моих главных любовников, или… а, к черту.
— Пьеретта, я хочу тебя поцеловать.
Она улыбнулась и потянулась ко мне, но я остановила ее, вроде как махнув ее рукой, зажатой в моей ладони.
— Но сперва я хотела бы узнать, почему ты решила, что присоединишься к нам в душе.
Она застыла и выглядела озадаченной.
— Мне казалось, что те из нас, кто желают разделить ложе с царем Рафаэлем, должны поведать ему об этом.
— Что она сказала? — Переспросил он из-за моей спины.
Я вздохнула, прикрыла глаза и попыталась понять, как лучше ему ответить. Ничего хорошего мне в голову не пришло. Я отпустила руку Пьеретты и повернулась к Рафаэлю.
— В общем, я все гадала, почему ты больше ни с кем не встречаешься.
— Ты намекаешь на то, что устала от меня? — Спросил он с пустым лицом, но я хорошо знала эту напряженную линию его плеч, чтобы понять, что к чему.
— Нет, совершенно нет. Боже, в моей голове это звучало гораздо лучше. Мне нравится быть с тобой, секс у нас чудесный, дружба тоже, и все всегда было замечательно. Я знаю, что в случае необходимости ты прикроешь не только меня, но и всех нас, а мы прикроем тебя в ответ.
— Звучит как прелюдия к «давай останемся друзьями».
Я раздраженно вздохнула и попыталась объяснить ему все еще раз.
— Нет, я клянусь, что это не так, но ты клевый, и мне казалось логичным предположить, что ты строишь серьезные отношения и с другими женщинами, но ты такой скрытный, когда речь заходит об этом.
— Ты думала, что я тебе изменяю? — Спросил он, нахмурившись, искренне озадаченный.
— Нет, нет, я не это имела в виду. Ладно, в общем, я поговорила со своей полигруппой на тему того, что ты спишь только со мной, и что я не могу уделять тебе достаточно внимания, потому что я, вроде как, и так перегружена отношениями, поэтому я спросила, что они думают по поводу того, что ты будешь спать с другими девушками из нашей группы, которые заинтересованы в тебе в этом плане.
Теперь он казался еще более озадаченным.
— Что из того, что я сказал или сделал, заставило тебя думать, что мне нужен секс еще с кем-то, кроме тебя?
— Ничего, просто… Мне бы понадобилось больше секса. Мне бы хотелось больше, и я собиралась поговорить с тобой об этом, но сперва я хотела убедиться в том, что некоторые женщины в моей полигруппе согласны с этим.
Пьеретта вновь рухнула на колени.
— Моя королева, мне так жаль, ты с ним еще не говорила об этом.
— Не-а. — Подтвердила я.
Она попыталась еще сильнее вжаться в пол, но я вовремя поймала ее за руку.
— Пьеретта, пожалуйста, не надо унижаться, меня это правда напрягает. Мы ведь уже говорили об этом.
На этот раз мне не пришлось просить ее подняться — она сделала это сама.
— И все же я искренне сожалею. Я не знала, что ты еще не поговорила с ним об этом.
— Мы обсуждали эту тему всего два дня назад. За это время я не успела повидаться с Рафаэлем.
— Мои глубочайшие извинения вам обоим. — Сказала она.
Я вздохнула и повернулась к мужчине, о котором шла речь. Я не могла прочитать выражение его лица, потому что оно было каким-то новым для меня.
— Этой ночью ты бьешься за свою корону. Я бы не стала поднимать эту тему сегодня.
Пьеретта попыталась вновь упасть на колени, но я рявкнула:
— Пьеретта!
Она застыла, не успев опуститься на пол в своем полотенце, и казалась чрезвычайно сокрушенной, но все равно очаровательной. Странно, что я нахожу других женщин очаровательными, но так оно и было. Я задумалась о том, что, вероятно, мне следовало извиниться перед некоторыми мужчинами за то, что я выбешивалась на них, когда они годами называли меня очаровательной или милой.
— Мне жаль, что я не мила вам, царь Рафаэль. — Сказала Пьеретта, опустив глаза, так что она не видела выражения, которое промелькнуло
