сказала она и мы выпили. – Итак. Разумеется, он оказался прекрасным любовником, разумеется, он оправдал и все прочие мои ожидания, и, разумеется, он превратил меня в самую счастливую девушку в мире, как бы банально это не звучало. Умный, сильный, успешный – ну о чем еще я могла мечтать? А каким он был слушателем! Господи, он умел найти самый нужный ответ или совет – такой, какого я и ждала, – на все мои душевные волнения и неуверенности. Он окружил меня заботой и любовью с первого дня нашего физического контакта, и, казалось мне, что этот человек читает меня как открытую книгу, знает каждый уголок моей души, знает каждое мое желание, каждый страх. А я этому была только рада. Была счастлива, что именно этот человек бродит по моей душе и изучает каждый ее узор. Бродили мы и вместе – по театрам и кинотеатрам, кафе и ресторанам, но чаще всего просто ночными улицами, наслаждаясь этим романтическим уединением и целуясь под каждым фонарем, прямо как влюбленные подростки. Через два месяца мы уже жили вместе в его квартире, а еще через месяц цель моей жизни была достигнута! Я вышла замуж за мужчину своей мечты.
Она сделала небольшую паузу, но я в это время больше был занят размышлениями о «новых начинаниях», и не стал комментировать последние слова своей собеседницы. Солнечные бури какие-то… И этот наглый пронизывающий взгляд, которым он словно хотел показать, что видит меня насквозь, что моя тайна ясна для него как божий день. Конечно, я понимал, что надумываю, и на самом деле этот Ричи не имел в виду ничего такого, но знакомство с ним оказало на меня не самое приятное впечатление.
Господи! Да успокойся же! Если ты позволишь эмоциям овладеть тобой, то уже завтра каждый встречный будет казаться тебе таким же Ричи! Расслабься. И получай от своих новых шагов удовольствие, а не паранойю.
У меня тут же отлегло от души после такого выговора в свой адрес. Моя незнакомка, тем временем, молчала около двадцати секунд, продолжая глядеть на стену. Я сделал глоток виски, и хотел было ее подбодрить, но она заговорила сама.
– Первым делом, после свадьбы, я убила эту гребаную кошку.
Я закашлялся от удивления, а когда смог вновь говорить, только и выдавил:
– Зачем?
– Как зачем? – она удивленно посмотрела на меня. – Бесила она меня. Лезла к нему ночью, сюсюкал он с ней, внимание ей уделял. Я ее ненавидела. Давно хотела убить, но понимала, что это могло бы вызвать подозрения. А потом просто задушила ее, после чего всунула в рот кусок курицы, которая стояла на столе, и затолкнула карандашом поглубже в горло. Ну, и в слезах позвонила ему на работу. А ветеринар сказал, что кошка подавилась непрожеванным куском.
Я не мог даже слова вымолвить. Первым желанием было сразу встать и уйти, но, черт возьми, если эта сумасшедшая убила из ревности кошку, значит и дальше могло быть что-то интересное. Разумеется, ни о каком продолжении этого знакомства не могло быть и речи, и стоило признать, что первая попытка с женщиной в новой жизни оказалась неудачной.
– Тебя это удивляет? – спросила она, перейдя на «ты». – Я просто хотела быть единственной в его жизни, понимаешь? Единственной, которая делает его счастливым. Ты меня за это упрекаешь?
– Нет, – солгал я, заметив гнев в ее взгляде. – А как он отреагировал?
– Горевал дня три. Удивлялся, ведь кошка никогда ранее не воровала еду со стола – меня это здорово напрягало и мне приходилось придумывать что-то типа «сработал инстинкт, животное оно и есть животное». Меня он, конечно, не мог подозревать. Это было невозможно. Тогда еще я была всем для этого ублюдка, тогда он меня еще на руках носил. Боготворил. На медовый месяц отвез в Милан, потом в Париж – все, как и должно быть. Тогда я еще доверяла этому подонку и подлецу. Наивная дура, даже подумать не могла, что он сможет втоптать меня в грязь, сломать мою жизнь. Сначала все было хорошо, и первый год наших отношений можно назвать образцовым браком. Я тогда не работала, зато часто навещала его на работе, в первую очередь, чтобы посмотреть на молодых медсестер, которые, несомненно, только и мечтали отсосать ему в пустой операционной. Знакомилась с ними, находила в социальных сетях, и плевала в их фотографии, презрительно смеялась в их мерзкие лица и обзывала шлюхами. Даже какие-то ритуалы магические делала, чтобы они работу потеряли. Ну и ему, конечно, не давала вздохнуть спокойно. По крайней мере, раз в неделю, специально находила на его одежде какой-то волосок или врала про запах чужих духов. А потом кайфовала, когда он оправдывался, рассказывая про своих пациенток. Этих пациенток его я тоже ненавидела, но как-то мягче, даже жалко мне их немного было. Но! Потом он вдруг начал меняться. И меняться в худшую сторону. Стал захаживать вот сюда, где мы сейчас сидим, стал говорить со мной на какие-то глупые темы о взаимопонимании, о том, что люди должны слышать друг друга. Намекал, что якобы он меня выслушивает, а мне наплевать на его внутренний мир, понял? Что я никогда не интересуюсь его профессиональными достижениями и падениями, а только полощу ему мозг его сотрудницами, что я ничем не увлечена и большое количество свободного времени вредит мне, что я становлюсь невыносимой и полностью зацикленной на себе! На себе! Сука, – она громко хлопнула бокалом по столу, – этот ублюдок заявил мне, что я зациклена на себе! Я только и жила им одним, только о нем и думала целыми днями – и вот он, результат! Я зациклена на себе. Ну, ладно. Я это проглотила. И даже попыталась исправить ситуацию. Начала вести с ним эти тупые беседы про его тупых пациентов, тупые разговоры для слабаков про детство, учебу, страхи и проблемы. И даже преуспела – вроде бы все вернулось на свои места, он перестал выпивать, вновь стал чутким и нежным. Но… это было затишье перед бурей. И вскоре начался мой ад.
Мое разочарование от того, что знакомство это оказалось ошибочным даже начало меняться в противоположную сторону. Ведь встретить столь занимательного субъекта – это тоже своего рода везение. Да, я не сомневался, что передо мной сумасшедшая, но эта сумасшедшая должна была появиться в моей жизни именно сегодня, чтобы показать мне тот самый тихий омут, который необходимо обходить седьмой дорогой.
– Будешь слушать дальше? – спросила она почти с вызовом, приукрасив его трагичным взглядом.
– Обязательно, – ответил я.
– Была там у него одна
