потом и на нее и съедает заживо обеих за считаные минуты!
«Ох, ну и жуть! Почему именно сейчас это пришло в голову?»
Тут же, будто в ответ на Лизины мысли, издали раздался протяжный вой, сначала одиночный, затем многократно повторенный. У Лизы вспотели ладони и к горлу подступила тошнота. Вслед за воем Лиза услышала приближающееся размеренное дыхание и ритмичный шорох.
Из тумана проступили мутные огоньки, вернее, пары огоньков. Тут же стало ясно, что это вовсе не огоньки, а пары волчьих глаз. Лизу зазнобило, она услышала стук собственных зубов.
Сколько же их тут? Сотни? Тысячи? Ах, какая разница, Лизе не справиться и с одним!
Хищники были уже совсем близко. Лиза почувствовала их запах: так пахнут мокрые собаки…
Вот они, огромные, с острыми ушами и медленно колышущейся длинной шерстью! Впереди – вожак стаи: холодный безжалостный взгляд, ощерившаяся пасть… И клыки – длиннее, чем Лизины пальцы! Дальше Лиза думать не могла. Как маленький ребенок, она просто зажмурилась, сжала кулаки и приготовилась к худшему. «Еще мгновение – и все, конец!» – это была единственная мысль, метавшаяся в ее голове.
Волки, однако, не торопились нападать. Они лишь окружили девочку кольцом, она уже чувствовала их дыхание со всех сторон.
Внезапно, когда ужас, казалось, достиг своего предела, мысль об Антошке заставила Лизу еще больше похолодеть: «Антошки больше нет. Вряд ли эти твари оставили его в живых!»
– Нет, нет! – громко закричала она, в отчаянии забыв про свой прежний страх. Вместо ужаса она почувствовала жгучую ненависть к хищникам. Крепко зажмурив глаза, чтобы не видеть этот оскал, этот флуоресцентно-желтый блеск волчьих глаз, она продолжала кричать:
– Убирайтесь вон, мерзкие прожорливые твари, я вас больше не боюсь!
* * *
Казалось, прошла вечность, прежде чем Лиза решилась открыть глаза.
Вокруг никого не было! Воздух разрядился, дышать стало легче. Туман будто отяжелел и осел. В изнеможении девочка опустилась на колени. Лицо было мокрым то ли от пота, то ли от влажного тумана. Она вытерла лоб рукавом и тяжело вздохнула. Есть ли хоть какая-то надежда на то, что братишка жив? Если даже он жив, удастся ли им встретиться и спастись, ведь впереди еще четыре неизвестных мира, один опаснее другого! Да и Желтый мир еще не пройден, волки могут вернуться в любой момент! Мысли одна противнее другой не давали покоя.
Дрожь в руках и коленках не унималась, подняться не было сил. Лиза вспомнила про сделанную из высушенного плода маленькую бутылку, которую Петр положил в карман ее ветровки перед прощанием. Откупорив бутылочку, девочка с жадностью выпила прохладную жидкость, похожую на кокосовое молоко. Это помогло немного успокоиться и подумать. Почему, интересно, волки не напали на нее, неужели испугались ее крика? Вряд ли. Вернутся ли они?
Столько вопросов и ни одного ответа!
Стоп! А где же свиток? Как же она могла о нем забыть? Может быть, там есть хоть какая-то подсказка? Ух, вот он, во внутреннем кармане. Развернув его, Лиза прочла: «За Желтыми воротами не верь своим глазам».
«Ах вот оно что! Значит, все это было ненастоящим? Сотканным из тумана миражом? Но ведь волки были совсем как живые!» Ну почему, почему она не догадалась прочесть это перед тем, как войти! Да ведь она все это уже читала, но не захотела отнестись к написанному серьезно, не придала подсказкам значения, а зря!
«Сама виновата! – заключила она и вдруг обрадовалась: – Раз эти ужасы всего лишь плоды воображения, значит, с Антошкой все в порядке! Во всяком случае, никаких волков он не встретил!»
Немного успокоившись, Лиза поднялась и огляделась. Вокруг было тихо и пустынно. Если что-то и было вдали, то это «что-то» скрывал туман. Почва была влажной и зыбкой, она мягко пружинила под ногами. Смотреть было не на что, если не считать причудливо клубившейся полупрозрачной дымки, наблюдать за которой, впрочем, было довольно приятно. «А ведь Желтый мир может быть не только страшным, но и красивым», – подумала девочка, и в ответ на ее мысли туманная дымка начала сгущаться и создавать удивительные видения. Со всех сторон стали вырастать молочно-желтые кусты и деревья. Они мгновенно покрывались листьями и дивными цветами. Цветы тут же отделялись от ветвей, превращаясь в необыкновенно красивых птиц, которые через несколько секунд таяли, уступая место новым чудесам. Это немного напоминало фильм о природе, показанный в ускоренном режиме, когда облака буквально бегут по небу и бутоны раскрываются прямо на глазах… Но то, что наблюдала Лиза, было несравнимо ни с чем.
Девочка не могла оторвать взгляда от происходящего. Кажется, она начинала понимать этот мир – мир иллюзий, который не просто превращает мысли в реальность, но, как оказалось, полностью отражает чувства и настроения входящих. Если ты боишься его, он еще больше пугает, но если ты дружелюбен и замечаешь его красоту, он с благодарностью одаривает тебя добрыми и прекрасными образами.
«А что, если и наш мир такой же? Нужно лишь не бояться его и стараться чаще замечать хорошее, меньше жаловаться на проблемы и больше радоваться жизни. Надо будет подумать об этом, когда вернемся», – решила Лиза. Пока что нужно было торопиться. Интересно, есть тут какая-нибудь дорога, ведущая к следующим воротам?
Только она задумалась об этом, как увидела своего филогрима. Он кружился над Лизиной головой и попискивал.
– Филогримчик, миленький! Ну где же ты пропадал?! – воскликнула Лиза. – Надеюсь, ты живой, невыдуманный?
Филогрим уселся Лизе на руку, и девочка увидела привязанный к его крылу кусочек черепашьего панциря.
– Ой! Совсем забыла! Я ведь обещала писать Ризелле, он, наверно, волнуется!
Лиза порылась в карманах в поисках чего-нибудь острого, чем можно было бы нацарапать письмецо, но ничего не нашла. Она посмотрела на свои ногти, которые коротко остригла как раз перед завтраком еще там, на Земле. Удивительно, но ногти, которые Лизе обычно приходилось стричь почти каждый день, так быстро они росли, здесь, в радужном мире, не выросли ни на полмиллиметра.
Все-таки это очень странно: здешнее время определенно стоит на месте, хотя, по ощущениям, прошло уже несколько дней.
Лиза почесала за ухом и нащупала заколку. Вот чем можно нацарапать письмо. Вообще-то заколок должно было быть две, но второй Лиза не обнаружила. «Обронила, вероятно. Ничего, небольшая потеря».
Посадив филогрима на ладонь, она осторожно, стараясь не причинить боль маленькому существу, вывела на «дощечке» острым краем заколки: «Я – в Желтом мире, Антона пока не нашла» – и пририсовала грустное лицо. Больше ничего не поместилось.
– Ты только подожди, не улетай! Сначала покажи мне дорогу. Ну пожалуйста!
Филогрим
