делах, о приговорах, которые могли кого-то привести в ярость. Однако последние несколько месяцев я вел совершенно рядовые процессы, и все решения были вполне разумны. — Он вдруг поднял руку. — Хотя… если кто-то из подсудимых посчитал, что с ним обошлись несправедливо, в первую очередь такой человек постарался бы причинить вред именно мне или моим клеркам. Мы-то ведь на виду, если на то пошло.
— Приходилось ли вам за последние несколько лет вести процессы, связанные с Темзой — скажем, в отношении работающих на ней компаний?
— Ну, если хорошенько покопаться, — поднял брови судья, — то не меньше четверти дел так или иначе связаны с рекой. Склады, судоходные компании, товары, почта, профсоюзы, налоги…
— Какое-то из них могло вызвать особое озлобление против вас?
Судья задумался и наконец сказал:
— Был в прошлом году один процесс против чайной компании…
Порой случается, что в самом начале расследования фигурирует возможный мотив, который невольно затмевает все остальное, и я всегда старался не попасться на этот крючок. А вот теперь не удержался и попросил меня просветить.
— Наверняка вы слышали о законе, посвященном качеству пищи и медикаментов, — начал Альберт.
— Да, разумеется.
— Так вот, в прошлом году чайную компанию «Желтая звезда» обвинили в том, что она подмешивает в чаи посторонние вещества. Согласно новому закону компанию признали виновной и оштрафовали. «Желтая звезда» заявила, что подобное произошло всего лишь с одной партией, и то без их ведома. Якобы таможенных инспекторов кто-то подкупил, чтобы те выехали с проверкой именно в этот конкретный день. — Судья покачал головой. — Так или иначе, еще до судебного заседания поговаривали, что компания разбавляет чай рубленым листом боярышника, подмешивая для веса песок. В конечном счете «Желтой звезде» пришлось понести ответственность за качество продукции на собственных складах.
— Когда состоялся процесс? — уточнил я, сделав пометку в блокноте.
— В сентябре прошлого года. В начале сентября, — ответил Альберт, почесав в затылке.
— Больше никаких громких дел не припоминаете?
В камине снова щелкнуло полено, и судья невольно вздрогнул.
— Мне нужно подумать.
В дверь постучали, и в кабинет просунула голову служанка.
— Прошу прощения, ваша честь, миссис Альберт просит вас срочно зайти в ее комнату.
Мы одновременно поднялись.
— Сообщайте мне, что вам потребуется, — отрывисто бросил судья. — Деньги, факты — все что угодно, только найдите того, кто это сделал. Мы не успокоимся, пока не узнаем.
Он быстро прошел мимо и был уже у двери, когда я решил напомнить, что хотел бы поговорить с Люси.
Обернувшись, судья прищурился, словно раздумывая, какой ущерб его дому нанесет подобный разговор, и все же кивнул.
— Мэри, проводите инспектора в гостиную и пригласите Люси.
Дверь захлопнулась, и я остался наедине с испуганной и, видимо, недавно плакавшей Мэри.
— Наверное, это ужасное событие для всех домочадцев.
— Такое несчастье… — прошептала служанка, провела меня в соседнюю комнату и присела в реверансе.
Огня в гостиной не зажигали, и я поежился, пожалев, что не удалось остаться в кабинете. Конечно же, судья не желал, чтобы кто-то рылся в его бумагах. Я продрог и проголодался — с утра перехватил лишь пару бутербродов с маслом.
Все на свете отдал бы за чашку горячего кофе.
* * *
— Вы хотели меня видеть? — раздался голос за спиной.
М-да, не слишком привлекательна. Лет тридцати, вес средний, квадратная челюсть. Острый носик, волосы серые, как у мышки. Лицо напряженное.
Люси подошла ближе, и, присмотревшись, я заметил красивые серые глаза, опушенные темными ресницами. Служанка задумчиво меня изучила, и я с облегчением понял, что она далеко не глупа. Пожалуй, от Люси будет толк, надо лишь завоевать ее доверие.
— Вы Люси?
— Люси Марлинг.
— Инспектор Корраван, — представился я, закрыв за ней дверь. — Давайте присядем, — возможно, мне понадобится кое-что записать.
Мы подошли к креслам у холодного камина, и Люси долго усаживалась, оправляя юбки. Наверняка ее уволят, так как сестер у Роуз не было, — стало быть, Люси придется искать другое место, для чего потребуется хорошая рекомендация от Альбертов. Правду она мне расскажет лишь при условии, что слова ее не дойдут до ушей судьи и его супруги.
Моя вступительная речь ничем не отличалась от десятков других таких же речей.
— В подобных случаях семья и подруги в первую очередь озабочены тем, чтобы защитить память покойной, и причиной тому — любовь и привязанность. — Я привычно поднял руку, предупреждая протест собеседницы. — Это вполне понятное мне побуждение. Тем не менее, порой забывают рассказать об особенностях характера или привычках погибшего человека, а именно такие подробности и помогают больше всего. К сожалению, чаще всего они всплывают слишком поздно. — Сделав паузу, я продолжил: — Например, два года назад пропал состоятельный молодой джентльмен. Через три дня его нашли убитым в Уайтчепеле. Что стоило его друзьям сообщить, что бедняга посещал боксерский клуб? Мы знали бы, где искать пропавшего, и вполне могли найти его живым.
Глаза Люси расширились, и мне пришлось поспешно добавить:
— Естественно, я не о том, что мисс Альберт захаживала в боксерский клуб.
Служанка промолчала, внимательно изучая каминную полку, словно вдруг обнаружила там непорядок.
— Мисс Марлинг? — окликнул ее я.
Люси перевела глаза на меня. Как ни странно, ее взгляд, отвлекшийся от каминной полки, был полностью сосредоточен.
— Ваши слова не будут преданы огласке, — заверил я. — Честность не выйдет вам боком. Однако если станет известно, что вы скрыли важные факты…
— Я все прекрасно понимаю, — слегка покраснев, с упреком сказала служанка. — Конечно, я вам помогу.
— Насколько подсказывает мне опыт, горничные частенько многое знают о своих госпожах — например, о частной переписке, о пристрастии к спиртному или о недавней ссоре с ближайшей подругой.
Люси нарочито отвела взгляд в сторону, покосилась на меня, и вновь упорно уставилась мне за спину. Пришлось повернуться в кресле: что ее так заинтересовало? Ничего там особенного не было — лишь элегантная металлическая решетка над камином.
Обернулся я вовремя. Служанка, тяжело вздохнув, кивнула.
— Пожалуйста, что вы хотели бы услышать, мистер?..
— Корраван.
— Это из латыни, что-то вроде вороны?
— Нет-нет, — поправил ее я, продиктовав свою фамилию по буквам. — Мое имя происходит от гэльского О’Корра Бан. Довольно распространенная фамилия в графстве Арма.
— Моя мать тоже из Северной Ирландии, родилась в Данганноне, — приподняв уголки губ в легкой улыбке, сообщила Люси.
Значит, наша с ней историческая родина — недалеко от Белфаста, в двенадцати часах езды от Лох-Ней.
Я решил выдержать короткую паузу, дабы не показаться бестактным. Следовало направить разговор в нужное русло, но Люси, запустив руку в мешочек на поясе платья, меня опередила:
— Пожалуйста, не убирайте
