— повар-походник, распутная медсестра — и были отправлены на годовой курс обучения. Но Марлоу выдали только памятку, где говорилось, что она может проводить свои дни, как ей заблагорассудится. Поэтому девушка стала таскаться за матерью в спа-салон. Она переставила мебель в комнате и притворилась, будто это говорит о ее склонности к дизайну интерьеров. Также она продолжила посещать балетные классы, хотя каждый год девочки становились все моложе и моложе ее. Танцевать Марлоу никогда не любила, но ей нравилось стоять вместе с другими плясуньями в танцевальных фигурах. Ее очаровывали коллективный тихий вдох перед началом движения, синхронный стук пуантов в тот миг, когда балерины заканчивали какое-нибудь па. Она представляла, что эти девушки ее взаправдашние подруги, стоящие рядом с ней по своему желанию. После урока Марлоу наблюдала, как танцовщицы подворачивали трико до коленей и обсуждали своих одноклассников. Со временем она выучила все упоминаемые имена и истории, освоила каждый уголок экосистемы, к которой сама не принадлежала. Порой в общественных местах она узнавала кого-то из героев сплетен, подслушанных в раздевалке, — этих людей она никогда не встречала, но, казалось, знала их настолько хорошо, что трудно было удержаться от приветствия. Тогда ей впервые пришло в голову, что ее подписчики, вероятно, так же относятся к ней, и при этом в мозгу у нее всегда звучали одни и те же слова: «А, вот еще один из моей коллекции».
Наконец Марлоу исполнился двадцать один год, и она получила право завести настоящий роман. Это был возраст, когда случайные любовные похождения молодых актеров заменялись свиданиями, инсценированными сетью: ужины в ресторане за подсвеченными янтарным светом столами с красочными блюдами, к которым никто не притрагивался, чтобы звук чавканья не испортил аудиодорожку с разговором двух звезд. Марлоу посылали фотографию подходящего претендента каждую пятницу по утрам: за завтраком в ее мыслях появлялась натянутая улыбка одобренного сетью неженатого мужчины. «Хочу ли я встретиться с ним?» — подталкивал ее к решению девайс, и девушка всегда отвечала «да». Хотя вкушение пищи сценарием не предусматривалось, Марлоу всегда заказывала десерт, только чтобы подольше побыть в помещении, заполненном счастливыми на вид парами ее возраста. Это было почти то же самое, что иметь друзей.
Эллиса она встретила на одном из этих неудачных свиданий. Марлоу уже забыла лицо парня, с которым пошла в бар, — прошло четырнадцать лет, — но помнила, что зрителей раздражала его неумолчная болтовня о семейном винограднике. Позволив себе поблуждать мыслями, она проверила панель и обнаружила, что шестьдесят один процент аудитории считает, что она должна отшить его немедленно.
За спиной своего кавалера она видела компанию, плотным кольцом окружающую долговязого молодого человека с копной рыжеватых волос и сильной, поросшей короткой щетиной нижней челюстью. Он был в футболке с дырочками на плечах. Через некоторое время он пробился через обступившую его толпу и занял очередь в туалет. Друзья посмотрели ему вслед, прижимая стаканы с напитками к груди. На ходу он бросил им какую-то шутку, и все вместе искренне засмеялись. Место, где он стоял минуту назад, оставалось свободным и ждало его возвращения.
— Извини, — сказала Марлоу, понаблюдав за этой сценой. Она вынырнула из-под руки кавалера. — Я в туалет.
Она подошла и встала за молодым человеком. Его лицо было повернуто к ней, но Марлоу догадалась, что он слушал голос девайса. Она стала размышлять, что бы сказать, как бы блеснуть глазами и заставить его увидеть ее. В баре взволнованный женский голос пел под нервный гитарный перебор.
Марлоу ничего не успела сказать: Эллис опередил ее.
— Я знаю тебя, — произнес он. — У меня на стенке висит постер с твоей фотографией. — Он покраснел, и Марлоу засмеялась. — На перегородке в офисе, — пояснил он.
Людям это понравилось, и Марлоу в том числе. Теперь же, оглядываясь назад, она думала лишь: «Ну конечно».
Марлоу всегда говорила, что в тот же вечер влюбилась; это была правда, только влюбилась она не в него, а в его компанию. После туалета он привел ее, приобняв за талию, к тому месту, которое товарищи сохранили для него.
— Народ, это Марлоу, — представил он новую знакомую. — Марлоу, это мои друзья.
Все приветливо повернулись к ней и не колеблясь пожали ей руку. Один парень небрежно, словно это была салфетка, передал Марлоу стакан пива. Девушки, убирая волосы с лиц, назвали свои имена.
Прежде чем она поехала домой, Эллис просунул голову в окно водительского сиденья ее машины и поцеловал Марлоу. Всю дорогу она обнимала колени и хихикала, радуясь удаче: ей посчастливилось встретить нового парня и познакомиться со всеми его друзьями. Она вошла в дом, хлопнув дверью своей комнаты в ответ на вопросы матери, и тут же включила каждого из них в список соседей на карте. И их иконки тут же выпрыгнули вокруг ее собственной. Поразительно: эти дружелюбные ребята были прямо здесь, поблизости. И, несмотря на прошлое Марлоу — несмотря на инцидент, о котором они все должны были знать, поскольку именно этим она известна, — все обращались с ней как с нормальной. Появившийся рядом Эллис Триест мгновенно освободил ее от многолетней привычки сторониться людей.
В ту ночь, лежа в кровати, она наводила о нем справки. Оказалось, что его родители состоят в совете директоров сети. Они были в числе старых голливудских продюсеров, которые придумали Созвездие и в две тысячи двадцатые годы подсуетились и приобрели засыпанный пеплом участок земли, на котором впоследствии построили анклав. Она узнала, что Эллис актер бизнес-класса, а значит, он имел настоящую работу, а не просто создавал определенный образ перед камерой. Ему даже разрешалось путешествовать за границы Созвездия; он служил в отделе маркетинга находившейся за городом компании под названием «Антидот Фармасьютикал», которая — Марлоу поискала еще информацию, забросив ноги на изголовье кровати и нетерпеливо тряся коленом, — являлась ценным рекламным партнером сети. Под официальной фотографией Эллиса с каменным лицом, которое Марлоу задержала в голове, изучая каждую пору, красовался слоган: «Спроси меня об „Истериле“». Именно эти таблетки обеспечивали ее спокойствие и позволяли ей оставаться в эфире.
Когда они начали встречаться, у Марлоу порой возникало подозрение, что знакомство организовано сетью. Что, если их отношения были спланированы на совещаниях? Например, некий амбициозный стажер из «Антидота», изучив Марлоу, обратил внимание на то, что она выглядит одинокой и, скорее всего, обрадуется встрече с человеком, окруженным друзьями. А какой-нибудь вице-президент чего-нибудь одобрил предложение, повернулся к Эллису и сказал: «Триест, ты ведь холост, верно?» И Эллис понимающе кивнул, демонстрируя преданность компании, и ответил: «Хорошо, я займусь этим». Что, если все это правда?
Неважно, как
