Там в самом деле маячила одинокая голова укрывшегося за камнями человека.
– Много их? – уточнил полковник.
– Видел только одного. Но особо он не прячется. Разве, не высовывается совсем нагло.
– А ведь это шанс, Петр Антонович, – до наблюдателя было недалеко, и потому Кречетов решил испытать судьбу.
– Взять в плен? – спросил Буйволов.
– Зачем? Поговорить. Надо же налаживать нормальные отношения. Или вы хотите продвигаться и дальше с боем? Прикройте меня, если понадобится.
Возражений полковник слушать не стал. Он просто двинулся к скале, спокойный, вооруженный разве саблей на поясе, да револьвером в кобуре. Он шел открыто, не таясь, словно не боялся выстрела из засады, а на полпути вдобавок помахал в воздухе рукой. Подумал было о платке, но кто знает, в каком качестве аборигены воспринимают белый цвет?
Как ни странно, наблюдатель долго таиться не стал. Он осторожно приподнялся, затем вообще встал во весь рост, только в отличие от полковника, в правой руке аборигена было зажато длинное кремневое ружье.
Склон здесь был не слишком крутой, вполне доступный для подъема, но полковнику было не суждено подняться на самый верх.
Абориген легко двинулся навстречу, и два человека встретились почти посередине.
– Кречетов, – указал на себя полковник. – Руководитель русской экспедиции.
Затем он повторил должность на одном из диалектов, вглядываясь при этом в бородатое восточного типа лицо.
Понял его собеседник, или нет, сразу сказать было трудно. Он некоторое время в свою очередь всматривался Кречетову в глаза, и лишь затем коснулся левой рукой груди.
– Кангар.
Глава пятая
Трудно найти желающих подняться на орбиту лишний раз. Даже профессиональные пилоты предпочитают либо не опускаться на твердую землю, либо задержаться на ней до последнего предела. А уж о прочих людях, вынужденных порою путешествовать, не стоит и говорить.
Вполне понятно, что Чейли решила руководить работами не с борта корабля, а с любезно предоставленным командованием свободного ангара. Благо, помещений на военной базе хватало, и большинство из них были или построены впрок, или временно заброшены. Если сам Зенграб никак не подходил на роль спокойного мира, то район Порта был тихим оазисом, местом, где ничего грозного не происходило очень давно. Потому народа на базе было меньше, чем предполагалось когда-то.
Пустым ангар не был. По первоначальному плану он должен был служить одним из командных пунктов инструментальной разведки. В связи с общим сокращением и отсутствием прямой необходимости, оборудование было законсервировано, а сам ангар опечатан.
В команде Чейли были не одни операторы. Звезда новодела прибыла с большой группой разнообразных специалистов, в которой хватало всех. От визажистов до компьютерщиков и прочего технического персонала. Первые пока, за отсутствием другой работы, обслуживали только саму звезду, да ее ближайших помощников. Зато техники приступили к своим непосредственным обязанностям, и уже спустя несколько часов могли полностью обеспечить основную работу.
Аппаратура в ангаре была порядком устаревшей. Доставка новой стоила дорого. Да и зачем, когда имеющаяся толком не используется, а достойного противника на планете нет? Тем не менее, гриф секретности со многого был еще не снят. Генерал по существу шел на должностное преступление.
Но разве наказывают всерьез генералов?
Делать новости – не менее важная работа, чем охранять порядок. На самый крайний случай в ангаре, помимо новоделов, находился военный секретчик. Толстая и черная, словно антрацит, настолько довольная, что находится в одной компании со знаменитой Чейли, что до остального ей просто не было дела.
– Погода в районе паршивая, – заметил старший из техников, Джонни. Не по возрасту, ему было чуть больше двадцати стандартных лет. По занимаемой должности. – С орбиты обычной оптикой не взять.
– Так запустите малышей! – отозвалась Чейли.
– А я что, по-твоему, делаю? – раздраженно бросил Джонни.
Он очень не любил, когда его отвлекали от работы. Еще больше – когда пытались что-либо подсказать.
В соседних креслах не спеша располагались операторы. Дело техников – довести камеры в требуемый район. Дальнейшим займутся представители искусства.
Издавна новости и зрелища – самые главные из всех существующих видов творчества.
Порою такого натворят, что держись…
Договориться порою трудно, даже если есть желание.
Довольно быстро выяснилось, что известными Кречетову восточными наречиями Кангар не владел. Что-то вроде он понимал, но что?
Речь аборигена напомнила полковнику смесь какого-то диалекта фарси, тюркских языков и массы искаженных английских слов. Последнее несказанно удивило начальника экспедиции. Даже невиданный хищник был воспринят в порядке вещей, но удивление – удивлением, оставалось принять данный факт, как данность, и поблагодарить судьбу, что Бестужев оказался в авангарде.
Потихоньку перешли в импровизированный лагерь. Кангар долго стоял над добычей, восторженно цокал языком, говорил явно уважительные слова.
Совместными усилиями, вернее – бестужевскими с некоторой помощью Мюллера и самого Кречетова, сумели кое-как понять друг друга.
Тем временем поспел обед, и путешественники предложили Кангару разделить с ними трапезу. Абориген уже вполне освоился, чваниться не стал и с видимым удовольствием присел среди новых знакомых. Совместный обед сближает, когда же в знак доброй воли Кречетов подарил запасную винтовку с тремя десятками патрон, благодарности Кангара не было границ.
Оказалось, сравнительно неподалеку есть большое селение, и местный житель пригласил путешественников погостить у него несколько дней.
Когда постранствуешь по горам, поневоле понимаешь всю прелесть домашнего уюта. Приглашение было с благодарностью принято, тем более, кроме отдыха появилась возможность поближе ознакомиться с бытом горцев, узнать побольше о крае, раз сведения сбежавшего проводника, мягко говоря, оказались несоответствующими действительности. В конце концов, задача экспедиции – привести всевозможные сведения, а как их еще узнать, не общаясь с местными? Все окрестности никак не облазишь, и помимо карт обязательно необходимы данные о жителях, племенах, их устройстве, уровне и многое, многое другое.
В путь двинулись через какой-нибудь час после обеда. Кони еще толком не отдохнули, однако предчувствовали своим необъяснимым чутьем более комфортабельные условия, и шли довольно охотно.
Кречетов предлагал Кангару сесть на одну из запасных лошадей, однако абориген отказался. Сложилось впечатление, что он вообще очень редко ездил на животных, зато шел таким легким и быстрым шагом, что легко держался вровень с наездниками.
