Я оставался неподвижным, хотя это было нелегко. По моему позвоночнику бегали мурашки. Но хуже всего то, что я чувствовал себя чертовски глупо, сидя к ней спиной, пока Вульф произносил свою речь. Он замолчал, и тут же я не выдержал и повернулся.
Ее рука с револьвером покоилась на колене. Она смотрела на него так, словно удивлялась, как он мог туда попасть. Я подошел, взял его – старый курносый «Грабер» – и щелкнул затвором. Заряжен полностью.
Когда я вытряхнул последний патрон, в кабинет вошел Вульф. Подойдя ближе, он спросил:
– Арчи, мистер Бэрроу любит эту женщину?
– Несомненно, любит. Упоминание об этом событии даже могло бы придать ему смелости.
– Да хранит его Бог, – он посмотрел на нее. – Мадам, из всех живых существ вы самая опасная. Однако вы все же мне понадобитесь.
Он повернул голову к двери и заорал.
– Фриц!
Тот, должно быть, находился в холле, поскольку появился немедленно.
– Это – мисс Джей, – сказал Вульф. – Отведите ее в южную комнату, она там отдохнет. Когда будет готов ленч, отнесите ей поднос.
– Я хочу уйти, – возразила Лаура, – я сейчас же ухожу.
– Нет, в течение ближайшего часа вы будете находиться наверху. Я собираюсь разоблачить убийцу – я принял заключение мистера Гудвина, что это не мистер Бэрроу, – и вы, возможно, мне понадобитесь. Это – мистер Фриц Бреннер. Пройдите с ним.
– Но я должна идти…
– К черту вы пойдете! Мистер Кремер хотел узнать, зачем вы пришли к мистеру Гудвину. Вы хотите, чтобы я позвонил ему и рассказал – зачем?
Она подчинилась. Я взял с кушетки ее жакет и протянул его Фрицу. Тот вывел Лауру из комнаты и провел к лифту.
– Добудь мистера Даннинга! – и пошел к своему столу.
Я убрал револьвер и патроны в ящик стола, посмотрел в справочнике номер телефона отеля «Парагон» и потянулся к телефону.
Девушка на другом конце сообщила, что в комнате Даннингов не отвечают. Я попросил разыскать его, но мистера Даннинга нигде не могли найти. Тогда я оставил для него сообщение, а сам попытался поискать в Мэдисон-сквер-Гарден, где и поймал его.
Вульф поднял свою трубку, я остался на своей.
– Мистер Даннинг, это мистер Ниро Вульф. Мы встречались вчера в доме мисс Роуэн. Она наняла меня расследовать то, что она называет оскорблением гостеприимства – насильственную смерть одного из ее гостей – и я хотел бы вас видеть. Будьте любезны прийти ко мне, скажем, в половине третьего.
– Я не могу, – запротестовал Даннинг. – Это невозможно. Так или иначе, я уже рассказал в полиции все, что знаю. Я полагаю, что мисс Роуэн может нанимать вас, если хочет, но я не понимаю… короче говоря, я не могу. Все это – ночной кошмар, да, ночной кошмар! А сегодня вечером, если я еще буду жив, мы собираемся устроить состязание.
– Ночной кошмар был рожден убийством. Вы рассказали в полиции о визите мисс Кармин на квартиру к мистеру Эйслеру в воскресенье вечером?
Полусекундное молчание.
– Что вы сказали? Я не знаю, о чем вы говорите.
– Мистер Даннинг, я могу задать тот же вопрос в присутствии полицейского, если буду вынужден. Но мне бы не хотелось этого. Я предпочел бы обсудить его с вами, мистером Фоксом и мисс Кармин. Не будете ли вы любезны быть у меня с ними в четверть третьего? «Да» или «нет» вполне достаточно, было бы неразумным обсуждать этот вопрос по телефону.
Опять молчание. На этот раз – секундное.
– Я буду у вас.
– С мистером Фоксом и мисс Кармин?
– Да.
– Договорились. Я буду вас ждать.
Он посмотрел на меня и повесил трубку.
– Арчи, эта женщина не станет пытаться вылезти в окно?
– Нет, она на крючке.
– Отлично, – он взглянул на стенные часы. – Докладывай. Ленч через сорок минут.
Глава 4
Когда приглашенная компания прибыла, меня не было на месте, чтобы впустить их. Они явились на пять минут раньше, а я в то время был наверху в южной комнате – с Лаурой Джей. Комната эта находилась на третьем этаже – рядом с моей и над комнатой Вульфа.
Я ушел с ленча до того, как Вульф допил кофе, и поднялся на два этажа, отчасти ради того, чтобы проверить, там ли она, отчасти для того, чтобы посмотреть, отдала ли она должное содержимому подноса, доставленного наверх Фрицем, и отчасти чтобы сообщить ей о согласии Роджера Даннинга явиться к Вульфу вместе с Нэн и Мэлом, и предупредить, что если она тоже понадобится Вульфу, то я либо сам приду за нею, либо пришлю Фрица. Все три цели моего визита были достигнуты. Она никуда не сбежала. Она стояла у окна, и солнце играло на ее волосах цвета меда. На тарелке осталась только одна из трех креольских оладий, а салатница и вовсе была пуста. Услышав мое сообщение, Лаура ничего не сказала, хотя я ожидал, что она будет просить меня взять ее с собой сразу, не дожидаясь вызова.
Просто так, только лишь из любопытства, я спросил, собиралась ли она спустить курок, как только я положу телефонную трубку, или хотела подождать, пока я повернусь. Она ответила, что не стала бы стрелять человеку в спину.
Когда я спустился в кабинет, они уже были там и сидели лицом к Вульфу; Роджер Даннинг в красном кресле, а Мэл Фокс и Нэн Кармин – в желтых. Пока я пробирался к своему столу, никто не взглянул на меня, им было не до того: они смотрели на Вульфа и слушали его.
– …а источник моей информации неважен. Вы – в плачевном положении. Полиция узнала – не от меня – о том, что в воскресенье вечером Эйслер приводил к себе на квартиру женщину, и они собираются заняться отпечатками пальцев. Если вы отказываетесь обсудить этот вопрос со мной, то советую вам немедленно сообщить обо всем в полицию раньше, чем будете поставлены перед фактом.
Нэн повернула голову к Мэлу, и я увидел ее смуглое лицо. Даже без ковбойской формы – розовой шелковой рубашки и сапог, а в обычной юбке, блузке и лакированных туфлях, она все равно была бы отмечена любым нью-йоркцем как пришлая. Цвет лица девушки не принимает столь темного оттенка не только после уик-энда на побережье, но даже после двухнедельного путешествия на Бермудские острова по системе «едешь сейчас – платишь потом».
Мэл Фокс, встретив ее взгляд, сказал:
– Какого черта?
Нэн снова повернулась к Вульфу:
– Я знаю, вам рассказала Лаура, Лаура Джей. Она – единственная, кто знал об этом, кроме Роджера Даннинга, а он не рассказывал.
– Он говорит, что не рассказывал, – поправил ее Мэл. Он перевел взгляд на Даннинга. – Ты не стал бы никого подводить, так ведь, Роджер?
– Конечно, нет, – ответил Даннинг несколько пискливо. Он заметил это и прочистил горло. Его узкое костлявое лицо казалось просто щепкой. Я уже замечал, что у толстых людей лица от напряжения становятся еще шире, а у худых – еще длиннее.
