— Мне жаль, Дерек, — и это действительно было так.
Он был хорошим парнем, но зачастую этого недостаточно.
— Странно, что у нас не получилось, — сказал он. — Я где-то читал, что женщины ищут мужчин, похожих на их отцов. А я видел твоего отца, и, по-моему, мы с ним довольно похожи.
— По этой логике, я должно быть, похожа на твою мать? — спросила я, хотя и знала ответ. Я познакомила его со своими родителями, а он меня — со своими.
— Нет, — сказал он. — Абсолютно не похожа.
— Вот видишь, — сказала я. — Все против нас. Мы действительно просто не подходим друг другу.
— Выходит, что так, Роберта.
— Я уверена, что у тебя все будет хорошо, — сказала я. — Пусть не сегодня вечером, но в итоге.
— Я хотел бы сказать тебе то же самое. Но печаль в том, что я в этом совсем не уверен.
Ах, вот оно что. Он, видимо, считает, что меня надо спасать. Что жизнь моя катится по наклонной, что кривая дорожка в конце концов приведет меня в смертельный тупик…
— Нет, серьезно, — сказал он. — Тебе двадцать семь, у тебя блестящее юридическое образование, но ты тратишь лучшие годы своей жизни — лучшие с точки зрения построения карьеры, конечно же — на абсолютно бесперспективную работу в полиции.
— Именно поэтому ты хочешь усадить меня дома и заставить рожать тебе детей? — уточнила я.
— Ребенок не мешает карьере, — сказал он. — Если человек достаточно целеустремлён…
— Мне кажется, этот разговор сворачивает куда-то не туда, — сказала я. — Ты позвонишь Кларенсу или мне пойти ловить такси?
— Позвоню, — сказал он.
— Отлично, — сказала я. — А то я чувствую, что мне уже пора порыдать в подушку.
Он достал телефон и позвонил Кларенсу, тот обещал подъехать через десять минут. Ничего удивительного, с местами для парковки здесь вечная проблема.
В одной части города сложности с тем, чтобы найти место для машины, в другой, там, где места есть, ты и сам побоишься ее оставлять. Отчасти я не мою свой «тахо» именно по этой причине — так он менее привлекателен для угонщиков.
Ну и еще ему уже почти десять лет.
А для совсем недогадливых угонщиков я держу полицейскую мигалку между передними пассажирскими сиденьями.
— Кларенс приехал, — сказал Дерек, прерывая поток посторонних мыслей, которыми я хотела отвлечься от происходящей этим вечером катастрофы.
Я поднялась со стула.
— Мне жаль.
— А уж мне-то как, — сказал Дерек. — Иди уже, ты не даешь мне начать пить, думать о том, как все могло бы быть замечательно, и жалеть себя.
Когда я ушла, он так и продолжал сидеть за столиком и смотреть на два нетронутых бокала с шампанским. Наверное, вылавливать пальцами кольцо, которое девушка не приняла, да еще под взглядами сочувствующей публики, это то еще удовольствие… Подумав об этом, я почувствовала себя еще более виноватой, но возвращаться в любом случае не стоило.
— Что-то случилось, мисс Кэррингтон? — спросил Кларенс, когда я села в поданную к главному входу машину. — Вы поссорились?
— Хуже, — сказала я. — Мы расстались.
Наверное, сейчас было самое время закатить истерику с заламыванием рук и криками: «Все кончено!», но я не стала. Да и у Кларенса нервы не лишние, поберечь надо.
— Навсегда? — только и спросил он. — Или..
— Никаких «или», — вздохнула я. — Отвези меня домой, пожалуйста.
— Конечно, мисс Кэррингтон, — сказал он. — Думаю, что мы с вами еще увидимся.
— Возможно, — сказала я. — Земля круглая, жизнь долгая, всякое может быть.
— Я не это имел в виду, — улыбнулся он.
Я попросила Кларенса высадить меня на углу и, прежде чем отправиться домой и рыдать в подушку, зашла в небольшой круглосуточный магазинчик и купила небольшое пластиковое ведерко шоколадного мороженого. А алкоголь с антидепрессантами и так ждали меня дома.
Глава 5
Даже если Дерек прав, и женщины действительно всю жизнь ищут мужчин образа своего отца, то в моем случае с этим все сложно. Потому что Джон Кэррингтон, человек, чью фамилию я ношу, не мой настоящий отец. То есть, настоящий, но не биологический. Он и его жена (моя мама) Лиззи Кэррингтон, удочерили меня, когда мне было шесть.
До этого времени я жила в детском приюте.
Джон был бизнесменом, насколько вообще можно быть бизнесменом в маленьком захолустном городке. Он владел (и до сих пор владеет) заправкой, магазинчиком, торгующим охотничьим и рыболовным снаряжением, небольшим мотелем и станцией лодочного проката на озере. И, если честно, не очень-то они с Дереком и похожи. Мне кажется, или Дерек очень избирательно смотрит, или попросту себе льстит.
Почти все маленькие девочки в приюте втайне мечтают о том, что на самом деле они — принцессы, по какому-то недоразумению потерявшиеся во времени и пространстве, и их настоящие родители, король с королевой, прилагают все усилия, чтобы это недоразумение исправить. В шесть лет я тоже не была исключением из этого правила, и, когда Джон и Лиззи меня удочерили, к радости от обретения семьи примешивалась некоторая доля разочарования от того, что они привезли меня в обычный дом, а не во дворец. Но я все равно еще продолжала надеяться, что произошла какая-то ошибка, и я все еще принцесса и мои настоящие родители меня обязательно найдут.
Со временем это забылось, сменившись обычными детскими переживаниями.
Папа Джон был серьезным, ответственным и очень занятым человеком, мама Лиззи была очень доброй и практически всё мне разрешала, дядя Бэзил, с которым познакомилась примерно через год после удочерения, был молодым и веселым, а тетя Дороти, которая всегда приезжала в гости вместе с ним, красивой, но очень сосредоточенной, она все время молчала и делала пометки в своем большом коричневом блокноте.
Когда мне было девять лет, соседский мальчик Питер сообщил, что дядя Бэзил — не мой настоящий дядя.
— Это еще почему? — спросила я.
— Я подслушал, как па говорил об этом ма, — сказал Питер. — Он говорил, что у Джонаса Кэррингтона никогда не было никакого брата, и появился он только после того, как тебя удочерили.
— Это же логично, — сказала я. — У Джонаса с Лиззи не было своих детей, и они удочерили меня. А еще у них никогда не было брата, и они удочерили дядю Бэзила.
— А со взрослыми это тоже работает? — удивился Питер.
— Конечно, — авторитетно подтвердила я. — Если это работает с детьми, то должно работать и со взрослыми.
Питера этот ответ удовлетворил, но разговор все равно засел в моей голове, и во время следующего визита дяди Бэзила и тети Дороти я решила прояснить ситуацию. Почему-то самый простой вариант — задать этот вопрос родителям — тогда мне на ум не пришел.
