— О, тут есть стейки. Я буду стейк.
— Уверена?
— Вполне.
Он вздохнул и подозвал официанта.
— Мы будем два стейка, — сказал он. — Десерт мы выберем позже.
— Может быть, мадемуазель желает какой-нибудь салат?
— Нет, — сказала я. — Мадемуазель не желает.
— Какую степень прожарки желаете для ваших стейков?
— С кровью, — сказала я.
— А мне — хорошо прожаренный, — сказал Дерек.
— Отличный выбор, мадемуазель. Отличный выбор, месье. Мне принести вам карту вин?
— Не надо, — сказал Дерек. — Просто выберите то, что, по вашему мнению, наиболее подходит к блюду. Цена не имеет значения.
— Уи, месье, — официант испарился.
Дерек, может быть, и не криптомиллионер, но хорошо зарабатывает, симпатичен, хорошо сложен, а вместо живота у него кубики, потому что он ходит в спортзал.
Жаль, если он на самом деле решился.
Скрипач, пиликавший какую-то унылую мелодию, неуклонно приближался к нашему столику, и я подумала, не стоит ли прострелить ему колено?
Нужно отдать должное шеф-повару — стейки были превосходные. Надо отдать должное Дереку — он таки позволил мне поесть, прежде чем начал свои фигли-мигли. Надо отдать должное Кларку — он предсказал все правильно, и Дерек свои фигли-мигли все-таки начал.
Когда мы закончили со стейками — я уже говорила тебе, что они были превосходными? — Дерек подозвал официанта и попросил его принести шампанское и «особый десерт». Тот заговорщически улыбнулся, сказал, что все будет сделано и метнулся на кухню. Скрипач занял стратегическую позицию возле соседнего столика.
Я отодвинула стул.
Беги, Боб, беги.
— Уже уходишь? — спросил Дерек.
— Мне нужно припудрить носик, — сказала я.
Окно в женском туалете было слишком маленькое, располагалось слишком высоко и вдобавок было глухим. Я с тоской посмотрела на него, помыла руки, раз уж зашла, и уставилась в зеркало. Не знаю, сколько я так простояла, но именно в этой позе меня застала благообразная старушка, вышедшая из угловой кабинки.
— У тебя какие-то проблемы, милочка?
Обычно я не очень люблю, когда меня называют «милочкой», но сейчас не то настроение, чтобы огрызаться.
— Кажется, мне собираются сделать предложение, — сказала я.
— Это хорошо или плохо?
— Не знаю.
— Значит, плохо, — сказала она. — Было бы хорошо, ты бы знала.
— Наверное, — сказала я.
— Не тот человек?
— Не знаю, — сказала я. — Возможно я — не тот человек.
— Значит, не тот, — сказала старушка. — Был бы тот, ты бы знала.
— И что мне делать? — спросила я.
Она показала мне на окно.
— Без шансов, — сказала я.
— Тогда иди к нему и будь честной, — посоветовала старушка. — В первую очередь, с самой собой.
Хороший совет из разряда тех, которые легче дать, чем им следовать.
На пути к нашему столику я на мгновение остановилась возле скрипача.
— Не подходи, — сказала я.
Он скорчил непонимающую рожу.
— Серьезно, не подходи, — сказала я. — Я — коп, и смогу устроить тебе проблемы.
Это был блеф чистой воды, кончено же, я не собиралась устраивать бедолаге проблем, но он вроде бы поверил и склонил голову в легком кивке.
Когда я вернулась к столику, на нем уже стояли два фужера с шампанским, а на тарелках лежали забрызганные шоколадным соусом пирожные. На дне моего фужера что-то лежало и генерировало поток пузырьков.
Едва я села, как Дерек потянулся на мою половину стола и накрыл мою руку своей ладонью.
— Роберта… — проникновенно сказал он.
«Не делай этого!» — мысленно взмолилась я.
Он убрал руку и взялся за шампанское.
— Давай выпьем за наше будущее.
Я посмотрела на дно своего бокала. Там лежало кольцо. Наверное, с бриллиантом, потому что на меньшее Дерек бы не согласился.
— Что скажешь? — спросил он.
Я промолчала.
— Мне встать на одно колено?
— Не стоит.
— Видимо, что-то пошло не так, — констатировал он. — И где этот чертов скрипач?
— Скрипач не нужен, — сказала я.
— Тебе требуется больше времени? Я готов подождать хоть до закрытия ресторана, — он пытался шутить, но было видно, что ему не очень весело.
— А мы не можем просто оставить все, как есть? — спросила я.
— Нет, — сказал он. — Пора двигаться дальше. Мне уже почти тридцать, Боб. Часики тикают.
Смешно.
Обычно этот аргумент женщины используют, его-то часики будут тикать еще лет сорок, если не больше.
— Нет, серьезно, — сказал он. — Человек в моем положении уже должен обзавестись семьей и выбирать частный детский сад для своего отпрыска.
— Я не готова к деторождению, — сказала я.
— Без проблем, — заверил он. — К этому разговору мы можем вернуться через год, сейчас же я хочу получить твое принципиальное согласие. Ты выйдешь за меня, Роберта Кэррингтон?
Весь вечер меня преследовало ощущение, что меня ведут на расстрел, и вот Дерек наконец-то выстрелил.
Вопрос был задан, надо было что-то говорить в ответ.
— Нет, — сказала я.
— Почему?
— Ты — хороший парень, Дерек, — сказала я.
— Но, — сказал он.
— Но, — согласилась я. — Я знаю, как это будет. Ты станешь настаивать на ребенке и на том, чтобы я бросила свою работу в полиции, и если я не соглашусь с тобой по любому из этих пунктов, мы будем постоянно ругаться. А если я соглашусь, то все кончится тем, что я буду сидеть дома, жрать мороженое столовой ложкой и мешать антидепрессанты с алкоголем. Ребенком будет заниматься приходящая няня. Вполне возможно, что и сексом с тобой будет заниматься она же.
— Я вижу наше совместное будущее совсем не так.
— И это тоже часть проблемы, — сказала я. — Насколько я понимаю, штука в том, чтобы мы видели его одинаково.
— Это твой окончательный ответ?
— Боюсь, что да.
— Я попрошу Кларенса отвезти тебя домой, — сказал он.
— Спасибо, — сказала я. Не вижу причины перестать вести себя, как цивилизованные люди. В конце концов, у нас были неплохие полтора года.
— Хорошо, что мы внесли во все это ясность, — сказал он. — Знаешь, я ведь все время хотел большего. Мне мало одного свидания в неделю, мне надоело ждать тебя из очередной засады, надоело читать криминальные сводки и бояться, что я могу увидеть там твою фамилию… Впрочем, бояться этого я, наверное, и не перестану.
