комок в горле, слишком напуганная, чтобы спросить, что это такое. Я знала, что он не спросит.
— Первое легко, так как я буду делать то же самое для тебя. —Он начал отрезать еще один кусок своего стейка. — Когда я задам тебе вопрос, ты не должна лгать.
Она нахмурила брови.
— Значит, я могу спросить тебя о чем угодно, и ты мне ответишь?
— Да, но спрашивай, только если хочешь знать правду.
Она уже была готова задать ему вопрос, но его предупреждение заставило ее передумать. Ей придется хорошенько подумать, действительно ли она хочет знать о нем некоторые вещи.
— Что еще?
— Я хочу проводить с тобой вечера. Ты будешь ужинать со мной каждый вечер, а после я хочу помочь тебе преодолеть, —сине-зеленые глаза Луки поднялись, удерживая ее взгляд, — твой страх прикосновений.
Хлоя похолодела, не желая принимать участие в этих планах. — Н-н-н…
— Тогда ты останешься здесь столько, сколько я захочу, —бесстрастно сказал он, возвращаясь к еде.
Ее ногти впились в ладони. Он ставил ей ультиматум. Она боялась, что если она когда-нибудь выйдет за эту дверь, ей придется уступить.
— Есть что-нибудь еще? —прошептала она.
Лука снова поднял на нее глаза. — И последнее. Когда я попрошу тебя что-то сделать, ты это сделаешь. Но знай, что я не буду просить тебя ни о чем, с чем, как мне кажется, ты не справишься.
Вот и все. Она подписывала свою жизнь. Лука собиралась забрать у нее все, за что она цеплялась, все, что она использовала, чтобы выжить.
Хлоя торжественно кивнула головой. Не видя другого выбора, ей повезет, если она выйдет через парадную дверь живой.
Он поднял бровь.
— Договорились?
Это был момент, когда Хлоя отдавала свою жизнь Луке в надежде, что однажды он вернет ее ей.
— Договорились.
Надвигающаяся гибель не заставила себя долго ждать. Она видела, что он воспринимает это как игру. Игру, которую он уже выиграл.
— Ты голодна? — спросил он просто, как будто разговора между ними не было.
Как бы ей ни хотелось убежать обратно в комнату, она больше не могла. Теперь это было частью сделки. Ты будешь ужинать со мной каждый вечер.
— Да.
Лука подцепил вилкой кусок стейка и протянул ей, ожидая, что она возьмет его ртом. Его глаза сказали ей, что это не предложение, а требование.
— Я не хочу брать твою еду. Я могу из своей тарелки.
Он опустил руку.
— Может быть, я решил не делать тебе ничего. Ты еще не сидела здесь и не ужинала со мной.
Хлоя уставилась на него. Что-то в ней подсказывало, что он обижен тем, что она не посидела с ним и не съела одно из блюд, которые он приготовил для... неё?
— Я понимаю.
Я хочу проводить вечера с тобой. Теперь она действительно понимала. Он готовил ужин каждый вечер, и каждый вечер она не присоединялась к нему. Драго предупреждал ее, говорил, что она играет с огнем, что она и делала.
Лука снова поднял руку, поднося сочный стейк к ее губам, требуя, чтобы она взяла его.
«Когда я прошу тебя что-то сделать, ты это делаешь».
Медленно раздвинув губы, она хотела бы закрыть глаза, но его взгляд держал ее в плену. Она взяла стейк в рот и оттолкнула губы от вилки. Только тогда он позволил ей опустить глаза на колени, когда она начала жевать.
Он улыбнулся.
— Я говорил тебе, Хлоя, что не буду просить тебя ни о чем, с чем ты не сможешь справиться.
Она не ожидала, что он положит вилку на место, а затем встанет и пойдет на кухню. Когда он вернулся к столу, он поставил перед ней полную тарелку.
Каким-то образом он всегда удивлял ее.
— С-спасибо.
— Не за что, дорогая.
Для Луки было легко есть после того, как он сел обратно, но для нее это было не так. Она только что продала свою душу бугимену.
Они молча съели свой ужин, и, когда он отнес их тарелки на кухню, она надеялась, что он отпустит ее. Однако у него были другие планы.
Она наблюдала, как он прошел в гостиную и сел в большое кожаное кресло, а затем пригласил ее к себе.
Она неохотно встала и пошла к нему, отчаянно сжимая руки.
— Я хочу, чтобы ты села, — убрав подушку со своего бока, он положил ее на пол у своих ног, — вот здесь.
Сжатие рук превратилось в их разжимание, так как она начала сильно нервничать.
Оглянувшись на большой диван, она попыталась вымолвить:
— П-почему я не могу с-с-сесть...
— Потому что я хочу, чтобы ты сидела у моих ног. — Лука улыбнулся.
Хлоя начала качать головой.
— Я не думаю, что смогу.
— Нет, ты можешь, дорогая.
Видя, как он лениво откинулся в кресле, она подумала, что любая другая женщина сочла бы его невероятно сексуальным, и ей не пришлось бы повторять дважды. Однако все, о чем она могла думать, - это о том, как широко расставлены его ноги, зная, что его левая нога может коснуться ее.
Когда она не сделала ни одного движения, чтобы выполнить его просьбу, его голос приобрел властный тон.
— Мы заключили сделку, помнишь?
Я хочу помочь тебе преодолеть страх прикосновений.
Она была уверена, что никогда не сможет объяснить, почему выполняет его приказы, когда его голос стал еще глубже. И все же, проглотив нервы, она медленно опустилась на подушку у его ног. Опираясь спиной о рычаг кресла, она сидела неподвижно, стараясь не задеть его темные джинсы.
Теперь, когда она оказалась здесь, Хлоя боялась даже пошевелиться, боялась находиться так близко к нему. Он пугал ее до глубины души, заставляя гадать, какие еще игры он приготовил на сегодняшний вечер.
Лука включил телевизор с большим экраном. Прокручивая каналы, он остановился на старом футбольном матче.
Уставившись на экран, она не двигалась ни на дюйм, ожидая, что он двинется или заставит ее сделать что-то еще. К счастью, он так и не сделал этого, казалось, он был увлечен игрой и даже не обращал на нее внимания.
Когда она наконец расслабилась в кресле, и тепло его ноги перестало отвлекать, он выключил телевизор, вернув ее внимание к себе.
«Пожалуйста, отпусти меня», - мысленно взмолилась она.
— Ты можешь идти...
Хлоя быстро вскочила, прежде чем было произнесено последнее слово.
