Книга Русалочка. Всеищущее кольцо - Аманда Луззадер

Бринн еще никогда не была в гостях у Уилла, так что он немного поводил ее по своему жилищу:

– Это гостиная, а вон там кухня – на случай, если захочешь перекусить или что-нибудь еще.

Они продолжили экскурсию по дому:

– А здесь – моя комната.

Бринн заглянула в дверь. На стене красовался постер «Джея Барракуды и китов-убийц».

– О, я обожаю эту группу.

– Ага, они классные, – отозвался Уилл.

На другой стене висел плакат Национальной лиги рыбоулинга, но Бринн не знала никого из игроков. Они с Уиллом отправились дальше:

– Здесь комната брата, а здесь – мамина.

– Только мамина? – не поняла Бринн. – А папа как же?

Уилл объяснил, что живет с мамой и старшим братом, а их отец в другом городе. Бринн этого не знала. Но в остальном дом Уилла очень сильно напоминал ее собственный. Те же сияющие камни в качестве светильников, тот же ракушковизор в гостиной.

– Ну вот, экскурсия окончена, – объявил Уилл.

– У тебя симпатичный дом, – улыбнулась Бринн.

– Спасибо.

Мама Уильяма, Сьюзан, была дома и показалась Бринн очень приятной. Она дала им планктоновых чипсов перекусить. Ребята немного посидели на кухне, уминая чипсы.

Затем Уилл спросил:

– Ну, хочешь попрактиковаться с усилителем дружбы?

– Да, но… – протянула Бринн, – ну…

– Что не так? В чем дело?

– Уилл, я умираю от желания услышать твой план. Ну, про то, как сделать, чтобы мама Джейд перестала меня ненавидеть.

– Что, даже одного заклинания наложить не хочешь? – поддразнил ее мальчик.

– Уилл!

– Ладно-ладно. Давай сядем, – Уилл указал на диван перед телевизором в гостиной. – Итак, проблема заключается в том, что мама Джейд думает, будто ты взяла ожерелье. И из-за этого она считает тебя плохой русалкой или что-то в этом духе.

Соглашаться с этим Бринн не нравилось, но пришлось:

– Да, но это я и так знаю.

– Ясное дело. Ты просто послушай. Значит, мама Джейд не хочет, чтобы ты проводила время с ее дочкой, потому что думает, что это дурно на нее повлияет, так?

Бринн вздохнула:

– Так.

Уилл подался вперед на диване:

– Окей. В таком случае, что, если ты сделаешь что-нибудь такое, что докажет, что ты – хорошая русалка? Что-то заметное и впечатляющее. Может, даже героическое.

– И-и-и?

– И если миссис Сэндс увидит тебя в другом свете, она снова позволит Джейд с тобой общаться. Так? Ей просто придется.

– Да, но что такого я могу сделать? – спросила Бринн.

– Это должно быть что-то грандиозное.

– Угу.

– И очень хорошее.

– Окей.

– И такое, чего захотелось бы миссис Сэндс.

– Ну что это, Уилл? – не вытерпела Бринн. – Скажи уже! Я не могу достать ей другое ожерелье: то было единственным и неповторимым.

– Погоди-ка, – сказал Уилл.

Он взял пульт от ракушковизора и вошел в меню записанных передач. На экране появился тот же самый выпуск новостей, который Бринн видела с родителями, – в нем показывали арест Сестричек Соуфилд.

– Не понимаю, – проговорила девочка.

– Ты не видишь? – воскликнул Уилл. – Морская ведьма! Ты уже помогла ее победить, верно? Все, что требуется, – это выяснить, где она, и сообщить полиции. Ты станешь героиней. Даже маме Джейд придется это признать, и она забудет о твоем дурном влиянии. Думаю, за информацию, которая поможет схватить ведьму, могут даже дать награду. Может, тысячу пескодолларов. Кто знает, вдруг ты после этого и правда сможешь достать другое ожерелье.

– Но я же стараюсь держаться от ведьмы подальше, – возразила Бринн. – Я уверена, что она хочет превратить меня в слизня или испарить на месте, а мне такого вовсе не хочется.

Уилл помотал головой:

– Тебе и не нужно к ней приближаться. И на километр. Все, что от тебя требуется, – сообразить, где она прячется, и потом вызвать полицейских. Остальное они сами сделают.

Бринн призналась самой себе, что идея не так уж ужасна. Она вообразила, как сообщает полиции, где прячется ведьма. Представила себе полицейских, которые штурмуют укрытие Федры и захватывают ту врасплох. Она жутко взбесится. Полиция наденет на нее наручники и потащит в участок. Потом Бринн представила, как ведьму бросают в тюрьму. Она, Бринн, появится в вечерних новостях, в каждом ракушковизоре Блистательного, стоя рядом с высокой русалкой, шефом полиции, которая будет слушать вопросы и улыбаться на камеры, объясняя, как Бринн «сыграла важную роль» в поимке Федры.

«О-го-го», – подумала Бринн. Ей всегда хотелось «сыграть важную роль» в чем-нибудь.

И наконец, она представила, как миссис Сэндс смотрит новости и снова приходит в дом Финли, чтобы извиниться за неверное суждение о характере Бринн.

«Это была ужасная ошибка», – скажет миссис Сэндс.

А потом они с Джейд опять будут ночевать друг у друга, и обедать вместе, и гулять в лесу ламинарии, и (возможно) станут напарницами на уроке магии. Может, подумала Бринн, Уилл подружится с Челси, и они тоже станут партнерами.

– Окей, – произнесла девочка, выныривая из своих фантазий. – Мне нравится этот план. Есть только одна проблема.

– Почему-то я так и знал, что ты это скажешь, – вздохнул Уилл.

– Ты не объяснил, как я должна выяснить, где морская ведьма.

Уилл воздел указательный палец:

– Для этого у меня есть план «А» и план «Б».

– Что за планы? – Бринн неимоверно разволновалась: – Рассказывай!

– Я до этого дойду, но сперва собираюсь попросить тебя кое о чем. Я и правда хочу освоить усилители и сдать экзамены в конце полугодия. Если ты со мной потренируешься, потом я расскажу тебе о своих планах и даже помогу их реализовать.

– Прости, что тебе вообще пришлось об этом просить. Я слишком зациклена на своей проблеме с Джейд. Конечно, мы потренируемся. Я ценю твою помощь, Уилл. Честно говоря, я не знаю, почему ты вообще мне помогаешь.

– Я бы хотел с тобой дружить, Бринн. А друзья так делают. Они помогают друг другу, когда нужно.

Бринн улыбнулась. Почти это же самое сказала ей мама. Бринн начинала видеть Уильяма в другом свете.

Остаток дня они провели практикуя осветительное заклинание и пытаясь использовать силу дружбы, чтобы добавить ему мощности. И это не было так тоскливо или скучно, как случается с домашними заданиями. В какой-то момент у Уилла сделался настолько сосредоточенный вид, что Бринн прыснула, а от этого рассмеялся уже он, и какое-то время ни один не мог остановиться, хохоча до слез.