корзинка, Сяопо несет ее на голове. Когда ему нечего делать, он может стоять на голове целых десять минут. Поэтому у него не только голова крепкая, но и все тело. Стукни он головой барана, у того целых три дня болела бы голова! Ребята рассказывали, что если Сяопо ударит в живот, так даже спине больно.
Когда противник оказывается слабее, Сяопо дерется вполсилы, но все равно противник вынужден просить пощады.
Если же силы примерно равны, Сяопо пускает в ход не только голову, но и руки. Разве плохо одним мизинцем уложить противника на обе лопатки? Да, Сяопо великодушный и добрый мальчик.
Некоторые ребята шалят тайком, а попадутся — ни за что не признаются, начинают реветь, а потом бегут жаловаться учителю, что их бьют. С такими Сяопо не. связывается и, только если заметит, что они кого-нибудь обижают, дает им несколько тумаков. Они, конечно, жалуются учителю, учитель наказывает Сяопо, а Сяопо безропотно принимает наказание. «Ничего,— думает он,— зато я тебя как следует стукнул. Надолго отбил охоту пакостить ребятам».
— Встретимся на спортплощадке,— обычно говорят друг другу противники,— за деревьями.
И говорится это не просто так. За площадкой, окруженной кустарником,— пустырь. Несколько густых деревьев скрывают площадку от посторонних взоров; здесь прохладно, тихо — лучшего места для драки не сыщешь. Противники дают друг другу клятву не рассказывать ничего учителям. После боя победитель должен сказать: «Все, извини»; то же самое говорит побежденный. Если же определить, кто победитель, невозможно, противники падают на землю, кричат: «Раз, два, три!» — а потом в один голос: «Все, извини!» Словом, каждое сражение заканчивается перемирием.
А сейчас мы расскажем вам что-то по секрету! Оказывается, Сяопо, такой милый, хороший мальчик, не всегда бескорыстно вступался за друзей.
— Сяопо, побей Ван Нюэра! Он обозвал моего отца, бараньей головой,— попросил как-то Сяопо один мальчишка, держа в руках пять этикеток от папиросных коробок.— Поколотишь — отдам тебе все картинки!
Сяопо покачал головой, хотя не мог оторвать глаз от картинок — такими они были красивыми и новенькими.
Пока Сяопо раздумывал, мальчишка повернулся и ушел.
Сяопо помедлил минуту и бросился за ним — он не мог отказаться от таких сокровищ.
— Ладно, возьми пока одну, а когда побьешь Ван Нюэра, получишь остальные! — В руке у мальчика оставались четыре самые лучшие картинки.
— Все отдашь? — Сяопо уже продал душу дьяволу.
— Если проиграешь — нет! А победишь — отдам. Да ты всегда побеждаешь, верно ведь? — Мальчишка всячески старался польстить самолюбию Сяопо.
— Ладно! Когда драться? — решительно спросил Сяопо.
— После второго урока. На спортплощадке.
— Там и встретимся!
Картинки были слабостью Сяопо, и в душе он радовался выгодной сделке.
В условленное время все собрались под деревом.
Удар головой… Ай-я! На этот раз Сяопо промахнулся. Кулак его тоже угодил в пустоту. Зато противник так стукнул Сяопо, что тому показалось, будто удар пришелся в самое сердце. Однако это не умерило пыла Сяопо. И все же с каждым ударом он чувствовал себя все слабее и словно слышал, как Ван Нюэр говорит: «Захотел иностранные картинки — вот тебе, получай!» Наконец, совершенно обессиленный, Сяопо грохнулся па землю. Ван Нюэр торжественно произнес: «Все, извини!»
Сяопо упавшим голосом повторил то же самое. Ему показалось, что и мальчишка, подговоривший его драться, с насмешкой говорит: «Вот и не получил картинок!» После этого Сяопо больше не поддавался соблазнам — ему было очень стыдно. Когда он сражался за справедливость, у него хватало сил, да и проиграть было бы не стыдно. А сейчас он дрался с Ван Нюэром, чтобы получить картинки, и потому испытывал мучительный стыд. Но обиднее всего было то, что мальчишка тот все выдумал. Оказывается, он первый сказал Ван Нюэру, что его сестра, когда вырастет, будет похожа на крысу, за это Ван Нюэр обозвал его папу бараньей головой.
— Сяопо, побей Ли Саньяна! — сказал ему как-то другой мальчишка, державший в руке красивую ракушку.
Но Сяопо и слушать его не стал: закрыл глаза рукой, чтобы не поддаться соблазну, и убежал.
А теперь продолжим наш рассказ. Однажды, подойдя к воротам школы, Сяопо спросил сторожа-индуса, что он ел вкусного в новогодний праздник и какие смешные истории слышал. Тут подошла маленькая девочка и коснулась рукой плеча Сяопо. Он обернулся и увидел Сяоин, свою одноклассницу. Лицо у нее было заплаканное, даже лоб мокрый — непонятно, как могли слезы попасть на лоб?
— Что случилось, Сяоин?
Сяоин не переставала всхлипывать. Губы ее шевелились, она глотала слезы и не могла произнести ни слова.
— Ну что с тобой? Не надо плакать. Наглотаешься слез и не сможешь кушать!
Так всегда бывало с его сестренкой: раскапризничается, наплачется, а потом не хочет есть. Сяопо был уверен, что слезы отбивают аппетит.
Сяоин тут же успокоилась, испугавшись, что и вправду не сможет кушать, и с обидой в голосе произнесла:
— Он меня ударил.
— Кто он? — сочувственно спросил Сяопо.
— Чжан Туцзы! Вот сюда ударил! — Сяоин сделала какой-то неопределенный жест рукой.
Сяопо внимательно осмотрел Сяоин, но не обнаружил у нее ни шишки, ни синяка. Может быть, Чжан Туцзы бьет, не оставляя следов? Во всяком случае, кто-то обидел девочку, иначе она не плакала бы так горько.
— И еще он забрал мой корабль,— сказала Сяоин.
— Корабль? — спросил он.
— Бумажный кораблик…
— А ты рассказала учителю?
— Нет! — Сяоин больше не плакала и вытирала слезы, еще блестевшие в уголках глаз.
— Ладно, Сяоин! Я разыщу Чжан Туцзы и заставлю его отдать тебе твой кораблик.— Сяопо взял край передника индуса и стал вытирать им девочке лицо: занятия только начинались и сторож получил новый, чистый передник.
— Кораблик — это не главное.
— А что еще?
— Побей его! Он ударил меня сюда, противный Чжан Туцзы! — Сяоин снова указала пальцем в пустоту.
— Если он попросит прощения, я не буду бить его! — Сяопо был миролюбиво настроен.
— Нет! Ты должен его побить!
Удивительный народ эти девочки! Сяопо вспомнил, как однажды сестренка уверяла его, что какой-то бык, впряженный в повозку, очень сердито смотрел на нее, и поэтому Сяопо непременно должен его побить. Сяопо сказал ей, что вое быки норовят подраться и его, Сяопо, бык тоже может ударить. Однако Сяньпо упрямо стояла на своем. Тогда Сяопо сообразил, что надо сделать, он нарисовал на доске быка и предложил
