– Не похожа.
Оборотень выплюнул надоевшую травинку, потянулся, сел ближе.
– Я такого мышления еще не встречал. И людей таких не встречал. Она… ну, вообще другая. Она мне ни слова не сказала за весь день. Смотрела только.
Граф кивнул. Он не слышал от иномирянки ни одной просьбы или жалобы – она молчала, односложно отвечала на вопросы и почти весь день проспала в карете. Вечером, на стоянке, потребовала полотенце и большой кувшин воды, спокойно выпила предложенный ей сонный отвар, стянула из графской кареты плед, завернулась в него и легла спать в окружении людей Ирдана и горного посольства.
Ее ни капли не волновало, что она единственная женщина в окружении пары десятков мужчин, что за ней следят ежесекундно, не было ни смущения, ни кокетства. Просто ледяная скульптура.
Она только пробормотала, что сказки откладываются на завтра, и спокойно уснула.
Если граф чего и ожидал, то точно не этого. В его представлении женщина не могла так себя вести в подобной ситуации. Он бы не удивился попытке соблазнения, не удивился бы бесконечным слезам и глупым попыткам побега. Даже торгу бы не удивился, но точно не тому, что происходило.
И это было бы идеально, если бы не было так непонятно.
– Она и барона, который ее на балу похитил, назвала старым козлом. И даже не дернулась, когда он нож у горла держал…
Граф кивнул. Эту часть событий оборотень изложил ему в красках, только утаил пару особо важных моментов.
– Да-а-а… Ладно, пусть молчит, нам же проще.
– Да, проще, – тенью отозвался оборотень.
***
Мне снова снилась саванна. Низкие потрепанные кусты, невысокие кривые деревья. Антилопа, удирающая и поднимающая столбы пыли где-то в отдалении.
Я услышала рык, резко обернулась.
Мавен. Опять с львиной мордой, в роскошном платье и с огромной алой пастью. Она улыбалась, и от этого мне стало так жутко, что я завизжала. Но не могла сделать ни шагу.
Мавен-львица прыгнула на меня, сбила с ног. Тяжесть ее тела придавила меня к земле.
– Я тебя съем, – прошептало мне это чудовище и лизнуло мою щеку языком, – ты вкусная, слад.... Фу! Гадость! Дрянь!
Мавен отскочила, отплёвываясь и щелкая зубами. Черные глаза без зрачка смотрели на меня с ненавистью.
– Ты – гадкая девчонка! Противная, горррькая! Фу! Где твой сладенький архей? Где? Где?!
Она завизжала, и от этого визга я, наконец, проснулась.
…Твою ж!
Что за дрянь мне опять снится? Сердце колотилось, как безумное.
– Ты проснулась? Вовремя. Пора ехать.
Я обернулась на голос.
Было еще темно, небо только-только стало светлеть. Даже звезды еще не растаяли. Рядом со мной сидел мой давешний спутник.
– Ты кричала во сне… Почему?
– Может, потому что меня убьют через несколько дней? – меланхолично заметила я и зевнула. – Если тебе очень хочется, могу смеяться и пускать слюни от счастья, а потом с визгом радости отдать свой архей вашему королю и сдохнуть с ощущением выполненного долга.
«Викинг» неожиданно ухмыльнулся.
– Лучше не надо. Вставай, провожу.
Он протянул мне руку, и я не стала отказываться. Хотелось ощутить хоть какое-то человеческое прикосновение после моего дикого сна.
Его ладонь была огромной, теплой, и я неожиданно успокоилась. Так, за ручку, как две дружилки, мы дошли до нашего фуража.
Уже вовсю сновали туда-суда люди посла и королевы. Их было очень легко различить, и они даже не смешивались: неприметные серые плащи королевы и бородатые крепыши в черном – графа-шута. Кстати, почему шута? Из-за горба и неразвитой руки, или это погоняло такое?
Кто-то уже развел костер, потянуло дымком и запахом жарящегося мяса. Я снова зевнула, пригладила ладонью торчащие волосы. На меня напало странное состояние покоя и умиротворения. То ли я уже устала нервничать, то ли мне опять споили их местные травки. Надеюсь, они не вызывают привыкания. А то окажусь дома, плотно подсевшая на иномирную траву… Ой как не хотелось бы.
Я по долгу службы часто видела тех, кто подсаживался. «И пусть сия чаша меня минет», как говорилось кем-то там…
Вокруг меня и моего спутника, который усадил меня на завалинку и расположился рядом, образовался небольшой кружок отчуждения. Горбатый куда-то делся, скорее всего, дрых в своей карете. Он все ж таки целый граф. Остальные члены отряда сидели поодаль, но взглядами нас одаривали – контролировали.
– Будем знакомы? Я – Игор.
«Викинг» посмотрел на меня вполне доброжелательно, вопросительно приподнял бровь. Ловко вручил мне тарелку и кружку с горячим напитком, двигаясь при этом с завораживающей грацией. Красавчик все же…
– Евгения, – неохотно ответила я, раздраженная своей симпатией. – А зачем тебе знать мое имя, Игор? Чтобы поставить свечку за упокой, или как там у вас прощаются с усопшими?
Мое ехидство не произвело на него никакого впечатления.
– С-с, горячо!
Он выронил кружку из руки, и она подкатилась точно к моим ногам. Наклонился поднять ее, оказавшись от меня совсем близко. И, поднимаясь, едва уловимо прошептал мне на ухо:
– А разве мне придется?
И, как ни в чем не бывало, продолжил с аппетитом завтракать.
Я похолодела. По коже пробежали противные мурашки. Кажется, намечаются проблемы.
– Что ты имеешь ввиду?
Он ответил практически одними губами, и я скорее даже догадалась, чем услышала:
– Что у тебя нет того, что нужно графу.
– Во блин…
Я ошарашено вылупилась на этого «викинга». Спросила неожиданно севшим голосом:
– Он… знает?
– Никто не знает. Ты лучше ешь, а то остынет.
Я помолчала, лихорадочно раздумывая, в какой жопе оказалась. Выводы меня не радовали. И я решила спросить в лоб.
– Почему ты ничего не сказал своему господину? Что ты хочешь за молчание?
Игор просто пожал плечами и продолжил с аппетитом есть, полностью сосредоточившись на еде. Вот ведь зараза! И что это вообще значит?
Он знает, что у меня нет архея. Спрашивается, откуда? Когда следил за мной в том заброшенном доме, где дед визжал и требовал ему его отдать? Хм, возможно. Но почему не рассказал никому? Он же работает на графа, он его подданый. Или я чего-то не понимаю? Да я ничего не понимаю.
Игор же тем временем посмотрел на меня, абсолютно растерянную, коротко хмыкнул.
– Нам ехать почти четыре дня. Успеем все обсудить. А сейчас пора.
Я встала. В такую рань кусок в горло не лез, да и последние новости…
