Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 57
такого нет! Вот я иду, иду, и совершенно не чувствую никакой тревоги. Вот «пилорама», где парни разделывали дрова. Все утыкано следами ног и усеяно опилками. Лес освоен людьми, а значит, здесь больше нет места страху. Вся штука — только в отсутствии фотонов света. Сейчас их нет, а завтра утром будут. Но пространство-то от этого не поменяется, верно?» Женя чувствовала, что надо все время говорить, пусть и про себя. Человеческая речь, пусть даже звучащая у нее в голове, отгоняла прочь все нечеловеческое. Если подумать, то в мире почти не осталось укромного уголка, где природа может спастись от двуногих, пустилась она в философские размышления. Человек подчинил себе все, проник в самые заповедные края. Это, вообще-то, очень печально. Так может, надо дать природе возможность высказать себя хотя бы тоненьким писком этого первобытного — даже не страха, а так, декоративного страшка — и тем уважить умирающего? Нет, пожалуйста, я не против. Я должна тебя бояться? У-у-у, я очень боюсь. Я просто в панике. Ты довольна, природа? Ну вот и хорошо, и живи спокойно. Отдыхай, пока очередные толпы двуногих не пришли сюда, чтобы уничтожить тебя…
После пилорамы следов не было, и Жене пришлось тропить самой, погружаясь по колено в плотную, подмерзшую за вечер снежную толщу. Она подумала было присесть прямо тут, но решила, что наличие тропы может соблазнить и других выбрать это место своим туалетом. И, хотя на последствиях оного не будет написано, что они принадлежат именно Жене, одно воспоминание о брезгливом димычевом лице заставило ее продолжить путь. Еще наткнется, еще скажет что-нибудь. Фонарь освещал пологий подъем наверх. Ну да, кажется, она еще при свете заметила, что за лагерем лежит длинный холм. На нем красиво кудрявились кроны сосен. Но сейчас она видела только шершавые стволы, искрившиеся заморозком в голубом электрическом луче. «Разве можно бояться того, что жалеешь? — продолжала витийствовать Женя. — А природа нынче достойна именно жалости. Ее вырубают, застраивают, отравляют. Она — как лежачий больной. Вот, например, эти сосны, — она обвела вокруг себя фонариком, по очереди осветив строй стволов, — разве можно их бояться, если они, по сути, уже не жильцы? Ну, понятно, не сейчас, но лет через пятьдесят-сто земля у человечества совсем закончится, и оно доберется со своими стройками и бензопилами даже сюда». Женя дошла до вершины холма и решила, что теперь уж точно можно остановиться: свой долг приличия она выполнила. Она потопталась, устраивая удобное гнездышко, чтобы присесть. Внизу среди деревьев мелькнуло оранжевое пятнышко костра. «Ну надо же, лагерь-то совсем рядом, рукой подать! А я-то боялась, ха-ха! — постаралась она рассмеяться. — Тут все близко, все — как на ладони. Все простое и понятное. Наверное, так же видят лес Димыч и Генка. Потому и не боятся ничего. Они знают, что все это — просто совокупность веток, палок и снега. Фу, даже обидно, никакой тебе романтики…» Дело, ради которого она сюда пришла, требовало известного сосредоточения. Но внутренний голос подсказывал Жене, что нельзя делать пауз в монологе. Сквозь них может пролезть нечто из темноты, в которое, как не храбрилась, Женя все-таки верила. «Ишь ты, как костер-то разгорелся, — удовлетворенно бормотала она. — Еще сильнее стал. Ага, ну и понятно, почему — ветер ведь поднялся». Действительно: над головой глухо, как далекий поезд, зашумели невидимые сосны. «Если так дальше пойдет, то утром костровому дежурному и огонь не надо будет разводить. На всем готовеньком кашу сварит. Халява!» Она невольно пыталась стилизовать манеру речи Димыча, Генки и Володи: казалось, что, притворившись ими, ей вернее удастся обмануть свой страх. «А что? Я — Димыч. Я думаю и чувствую, как он. И мне на все наплевать, кроме моих спортивных рекордов». Она старательно забросала отходы своей жизнедеятельности снегом — получился маленький белый холмик — и теперь с удовольствием протирала таким же снегом хорошо поработавший задний проход. Руки и попа коченели от холода, но Женя не чувствовала этого: борьба со страхом была важней. «Хотя нет. Димыч — урод. Лучше я буду Генкой. Красивый, сильный, умный, начитанный. И даже творческий человек. Пишет там что-то по военной истории… Все, решено — превращаюсь в Генку. Вот когда он увидит, что я — не хуже его, вот тогда пожалеет, что вовремя не обратил внимания…» Она натянула штаны, и даже позволила себе роскошь потратить несколько секунд, чтобы заправить в них кофту. Обычно она такого никогда не делала, а стремглав бежала назад к шатру, чтобы оправляться уже внутри. Но сейчас ей нужно было показать себе, что страх побежден. Она подчеркнуто небрежно, даже лениво занесла ногу, чтобы (не в коем случае не спеша) двинуться вниз к лагерю, как вдруг… нога застыла в воздухе, а голова удивленно завертелась по сторонам, щупая фонарем снег. Перед ней не было следов! При том, что костер приветливо мигал из-за темных стволов — лагерь определенно был там. «Тэк-с, странно, — пробормотала она, еще не сообразив, как следует отозваться на это странное обстоятельство — паникой или димычевой усмешкой. — Следы замести не могло: поземки нет. Лагерь — там. Откуда же я…» Она повернулась спиной к костру, и фонарь тут же осветил результаты ее пребывания — снеговой холмик, могилу ее ночных испражнений, вытоптанную ямку перед ним, а дальше — цепочку следов, спускавшихся с холма. «Ага, ну вот, хорошо… Слава тебе Господи… Но нет, погоди! Как же так? Если костер — там, — она специально повернулась, чтобы убедиться в этом, — то почему же следы ведут в противоположную сторону?» Жар прилил к телу; она мгновенно вспотела, несмотря на мороз. «А может, я просто не заметила, и сделала круг? Я ведь могу, у меня географический кретинизм». Избитое смешное словечко вернуло ей присутствие духа. «Ну конечно же, Боже мой, конечно! Наверняка я просто заложила петлю по этому холму, а сама и не заметила. Эх, далеко тебе, Женька, до Димыча!» Она обошла снежную кучку и нерешительно двинулась по следам, высоко поднимая ноги: они утопали глубже, чем в первый раз. Цепочка следов вела в темноту. Казалось, она сгущалась с каждым шагом. Пройдя метров десять, Женя убедилась, что никакой петли не предвидится: ровная нитка следов вела четко вниз, безо всяких поворотов. И это направление было абсолютно противоположным тому, где находился костер! Она остановилась и усилием воли приказала себе успокоиться. «Блин, ну ты чё? — она опять включила в себе грубоватого Димыча. — Испугалась, что ли? Да ты сама дура, закрутила следы, напетляла тут… Ну, понятно, обратно
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 57
