— Не знаю… — Невольно усмехнулась, потому что с моей дотошностью и вечными сомнениями я бы выбирала его год и все равно осталась бы не уверена в правильности выбора. Тем не менее, решила пофантазировать. — Сначала я бы купила платье… белое или нежно-голубое… сверкающее… в пол… но с открытым декольте…
— Что ж… представил… — ухмыльнулся Барон Самеди в ответ. — Это чтобы быть похожей на невесту? Все девочки об этом мечтают.
— Может быть… Но я бы, пожалуй, была Снежной Королевой.
— Снежной Королевой? — Мужчина вновь насмешливо выгнул бровь. — Детский сад… — выдохнул тут же. — Хорошо хоть не Золушкой или Красной Шапочкой…
— Ну, роль Серого Волка недалеко ушла от вашего амплуа. Но хорошо. Если вам нужно что-то взрослое, то Кармен или Манон Леско… И тогда я была бы в алом.
— Значит, роковые красавицы тебе тоже не чужды… Тогда лучше сразу надеть костюм Монсеррат Кабалье и покорить тут всех мужчин за один присест хабанерой и бюстом седьмого размера…
— Эй! Все-таки вы ужасно злой! — возмутилась я его очередным укусом, в шутку ударив его по плечу ладонью. — Что ж, раз вы так любите судить о других по одежке, Барон Самеди, хотите, я скажу, что думаю о вас?
— Я весь внимание… — как всегда чуть высокомерно промурлыкал он. — Хотя я ведь и так выложил о себе всю подноготную…
— Нет, не всю! — Выпалила уверенно, а потом чуть повернула его руку, в которой он сжимал мою, указывая на его запястье. — Вот здесь у вас миниатюрная татуировка самолета. Что бы это значило? ВДВ или авиационный? В любом случае вы любите небо и любите летать… Ведь так? Может быть, несбывшаяся мечта, а это метка, чтобы о ней не забыть?
На удивление, этот нахал, у которого на все всегда был готов ответ, почему-то промолчал, будто смутившись. Хотя нет, такие едва ли способны смущаться. Он был недоволен, потому что повернул руку так, чтобы татуировка вновь была мне не видна.
— Мне продолжить? — спросила с вызовом, чуть склонив голову на бок и заглядывая ему в глаза.
— Валяй… — холодно бросил он, будто ему все это безразлично, хотя на самом деле мне показалось, что он немного злится. Неужели и его можно взять на слабо? Или мужчины тоже страдают от любопытства, когда дело доходит до вынесения им оценки понравившейся девушкой?
— Хорошо, — кивнула с уверенностью. — У вас ухоженные руки, значит, профессия интеллектуальная, но на ладонях, вот здесь, — я провела большим пальцем по подушечкам на его руке, — все же есть мозоли. Значит, вы занимаетесь в спортзале. А еще… грим на лице вместо маски говорит о том, что вы не хотели бы, чтобы ее можно было с вас снять даже в случае каких-то форсмажорных обстоятельств. Вы очень скрытный, Барон Самеди, гораздо более скрытный, чем я… Может быть, вы политик или известная личность?
— Или женат… — со всей серьезностью добавил он, а у меня что-то порвалось внутри. — До этого ты, конечно, не додумалась? — скривился он в своей обычной ухмылке. — Или предпочла более романтические версии?
— Кто выдержит вас дольше одного вечера? — насмехаясь в его духе, зачем-то продолжила отстаивать свою версию я. — К тому же у вас как минимум был бы след от кольца…
— То, что все женатые мужчины и замужние женщины носят кольцо, — миф, — последовал хладнокровный ответ.
— Жена не отпустила бы вас в новогоднюю ночь.
— Возможно, я в командировке.
— Тогда вы ужасный человек… — с искренним осуждением воскликнула я и зло сверкнула на него глазами.
— Этого я и не скрывал. — Металл его голоса как всегда обжег холодом.
Невольно закусила губу. Слышать подобное было неприятно. Настроение тут же испортилось.
— Для тебя это имеет значение? — поинтересовался Вадим, чуть склонившись к моему лицу.
— Определенно, — прошептала едва слышно, надеясь, что голос не дрожит.
— Что ж, — он сделал паузу, будто задумавшись, — тогда я не женат, если образ убежденного распутного холостяка тебе нравится больше.
Вот, значит, как…
— Мне больше нравится правда, — упрямо склонила голову, чтобы не видеть его лица и чтобы он не смотрел на меня даже в маске своим рентгеновским зрением.
— Ее ты все равно никогда не узнаешь, а против предположений и фантазий я ничего не имею.
Этот ответ оказался очередной пощечиной, будто он ставил меня на место, напоминал, что я не имею никакого права узнать о нем что-либо. Или это было наказанием за мою проницательность?
— «И страшным, страшным креном к другим каким-нибудь неведомым вселенным повернут Млечный путь…» — произнесла бесцветно.
— Тоже запоминаешь все подряд?
— Нет, мне нравится Пастернак. Тем более что твоя татуировка напомнила об этом стихотворении… «Идет без проволочек и тает ночь, пока над спящим миром летчик уходит в облака… Он потонул в тумане, исчез в его струе, став крестиком на ткани и меткой на белье».
Мужчина вдруг остановился и замер, глядя на меня в упор. Затем взял за руку и куда-то потянул за собой. Я уперлась, не ожидая подобного порыва.
— Пошли, — приказал он нетерпеливо.
— Куда?
— Тебе понравится.
— Вадим… Вы… — попыталась сформулировать что-то вразумительное, но ничего не придумывалось. Просто, наверное, мне нравилось вот так идти за ним куда-то сквозь толпу и чувствовать свою руку в его большой теплой ладони. Все мысли будто выветрились из головы. Остались только ощущения… Кругом полутьма и мелькающие, ослепляющие огни клуба — розовые, сиреневые, зеленые… Где-то играет зажигательная музыка, раздается смех толпы и аплодисменты. На сцене мелькают полуобнаженные девушки в мехах, перьях и огромных золотых кокошниках. Вокруг кружится хоровод разноцветных сверкающих масок. За окном над белым городом по-прежнему взрываются фейерверки — сегодня они будут громыхать всю ночь до самого утра… Пройдя мимо охраны, мы оказались у лифта, и тут я собралась было вновь что-то сказать или спросить, но не отважилась. Хотела ли я знать ответ? Нет… Я просто дрожала крупной дрожью в ожидании неизвестного. Будто почувствовав мои сомнения и страх, мужчина крепче сжал руку. Двери лифта открылись. Мы вошли внутрь. Он нажал на кнопку, и на какое-то время мы оказались одни. Вадим отстранил меня назад, заставляя прижаться спиной к зеркалу. Сам же навис надо мной глыбой своего роста, не прикасаясь, но изучая — проницательно, жадно, тщательно. Потом его пальцы вдруг дотронулись до моей маски.
— Не смейте! — воскликнула в панике и схватилась за его запястья.
— Кто же мне помешает, ангел? — Прошептали его губы с легкой насмешкой.
10
Он приподнял маску, закрепив на волосах, а я закрыла глаза и опустила лицо в беспомощной попытке укрыться от вездесущего мужского взгляда. Однако, его рука требовательно приподняла голову за подбородок, а палец неспешно скользнул по губам, сминая и воспламеняя. От его прикосновений почувствовала себя плазменной лампой Теслы… Стоило только дотронуться — и к его пальцам тут же устремлялись молнии: сиреневые, голубые, желтые, красные, какие он пожелает… Подняла взгляд, чтобы хотя бы показать, что я его не боюсь.
