забыли его на скамейке, дочь подобрала.
— О, спасибо. А Лиджуан ваша дочь? — уточнил Земноводный. — Но она говорила, что работает тут.
— Это правда. И я плачу ей за труд. Соответственно, и спрос одинаковый, как с других работников. Кстати, мистер Зим-най-вонг-ни, — медленно, по слогам произнёс Веньян, — извините, трудная фамилия. Надеюсь, вам понравилась наша скромная оранжерея?
— Она безупречна! Восхитительно! Коллекция бабочек просто выше всяких похвал. Это такой труд их содержать! — рассыпался Земноводный в комплиментах. — Моё вам уважение, мистер Тоу!
Психиатр довольно улыбнулся. Видно было, что комплимент от специалиста ему очень понравился. В это время зашла молодая женщина, которая была в палате с Николаем, и принесла на подносе чай, выпечку и сахар.
— Спасибо, Мейронг, — покровительственно кивнул доктор. — Это моя дочь, мистер. Она великолепная медсестра. Мейронг, ты можешь идти… Скажите мне, мистер, — китаец вернулся к разговору, — возможно, мне показалось, я бы хотел уточнить. Когда вы разговаривали со своим другом, вы назвали имя.
— Артур, что ли? Это мой друг, да. Извините, что вы были свидетелем. Мне крайне неудобно.
— Нет, нет. Другое имя, — Тоу нервничал, кусал губы, подбирая слова. — Если это тот человек, о котором я думаю, тогда я догадываюсь о цели вашего визита.
— Раджаникант Надкарни, — медленно произнёс Николай, не веря в свою удачу. — Вы знаете его?
— Да. Я выполнил его последнюю просьбу и отправил письмо в Россию.
— Так вы и есть тот самый поверенный? Нотариус, которого не существует. И у вас хранятся дневники? — поразился Земноводный. — Я за ними и приехал.
— Записи о проклятом изобретении, погубившем моего хорошего друга!
— Рагни был и вашим другом? — растрогался Николай. — Примите соболезнования, Веньян. Но я всё-таки заберу его вещи, если вы не возражаете. Артур Крижницкий не смог приехать и попросил меня.
— Кзи-чни-цин-кин, — кивнул доктор, — всё правильно. Ему я и писал. Значит, вы хотите забрать вещи? В таком случае, мистер, — торжественно произнёс пожилой китаец, глядя пристально в глаза своему гостю, — вы должны мне ещё кое-что сообщить.
— Конечно, господин Тоу, — улыбнулся Николай и назвал пароль.
Доктор Тоу вышел из кабинета и вскоре вернулся с небольшой коробкой и чемоданом Земноводного. Поставив всё перед профессором, он устало опустился в кресло. Некоторое время китаец молчал, затем повернулся к Николаю:
— Я не могу препятствовать воле покойного, но послушайте мой добрый совет. Это очень опасная задумка. Я не знаю деталей, Раджаникант не всё рассказывал. Мне кажется, что его прибор находит двери в другие измерения. И если это правда, вы с вашим другом можете их открыть и наслать в наш мир врагов или чудовищ.
— Как вы догадались о дверях…
— Он говорил, что будет поздно. Сетовал на ошибку портала, энергию и связь. Не спал, делал расчёты, лихорадочно писал письмо. У них с Артуром есть свой шифр, письмо было закодировано.
— А когда он умер? Давно? Полгода назад?
— Да вы что? Два месяца! И я сразу же оповестил русского господина. Рагни настаивал на срочности, был сильно напуган, но не являлся безумцем, поверьте психиатру. Не перебивайте, прошу. Я хочу вам рассказать о последних днях Раджаниканта.
После тех событий, покинув аномальную долину Дасюэшанского хребта, Рагни с трудом добрался до машины и приехал в Чэнду. Всю дорогу он мучительно боролся с нарастающей слабостью. Сердце бешено колотилось, давление прыгало. Пару раз он останавливался, пил свои лекарства и продолжал путь. К ночи он, наконец, прибыл и позвонил своему давнему другу, частному психиатру Веньяну Тоу. Разумеется, доктор не стал отказывать в помощи. Несмотря на узкий профиль его работы, изредка попадались пациенты, которым требовалась интенсивная терапия. Всё необходимое оборудование имелось, и по приезду Рагни его быстро поместили в палату. Психиатру удалось стабилизировать состояние, и Раджаникант пошёл на поправку. Сердце перестало болеть, но сохранялась слабость, появилась тревожность. Казалось, учёного гложет какая-то проблема. Он стал злобным, вспыльчивым. Всё время говорил о каких-то полях и воздействиях, очень обижался, если его не слушали. Периодически замыкался в себе, либо наоборот, активно порывался куда-то ехать, но Веньян не отпускал. К своему стыду, доктор начал подозревать признаки сумасшествия у своего пациента и подумывал о специальном лечении. А состояние больного резко ухудшалось. Рагни перестал узнавать людей, нередко впадал в прострацию и отказывался от еды. Всё закончилось тем, что наступила кома. Доктор Тоу срочно вызвал реанимационную бригаду, которая пару дней выводила Раджаниканта из этого состояния. Профессионалам удалось, Надкарни пришёл в себя. Несмотря на слабость, мыслил он быстро и чётко, признаков сумасшествия не проявлял, но был уверен в необратимости своего состояния. И тогда он рассказал Веньяну о том, что нашёл странное место в горах. Поведал о своей работе с русским физиком Артуром Крижницким. Сообщил о незавершённом приборе и попросил Тоу оповестить Артура, ссылаясь на важность своего открытия. Затем Рагни весь день писал письмо. Перед сном ещё раз побеседовал с Веньяном, распорядившись, на случай своей смерти, быстро передать Крижницкому документы и прибор. Он был категоричен, неоднократно настаивая на срочности и важности поручения. Родственников у Раджаниканта не было, он составил и подписал необходимые бумаги, назначив Веньяна своим доверенным лицом, передал ему все свои банковские счета и права на имущество. От нотариуса Рагни отказался. Вскоре его не стало… Доктор Тоу похоронил друга, посетил его дом, забрал документы и написал письмо в Россию.
— Вот так всё закончилось, — грустно проговорил Веньян. — К своему стыду, я даже не могу понять причины его смерти. Да, у него больное сердце, но состояние было стабильное, он поддерживал себя необходимой терапией. Необъяснимая тоска! Это не депрессия, нет. Поначалу я подозревал расстройство психики, но пообщавшись в последний день, твёрдо уверен, что ошибался. Рагни был здоров, но что-то сломило его! Подорвало желание жить! Такого не бывает. Не было бы, не построй он свой прибор!
— А он рассказывал что-нибудь про бабочек?
— Бабочек? — удивился доктор Тоу. — Но при чём тут бабочки? Раджаникант был физиком. Никогда не слышал, чтобы его интересовали насекомые. А почему вы спросили об этом?
— В письме Артуру он упомянул каких-то бабочек, — Земноводный решил не останавливаться на подробностях. — Простите, профессиональная привычка.
— Ах, да, — рассеянно ответил Тоу, — вы же энтомолог. Про бабочек ничего не скажу. Может, Рагни запомнилась наша оранжерея? Я только отправил письмо. Мой друг сообщил про больницу и зашифровал пароль. Вот я и придумал нотариуса, чтобы не привлекать внимание.
— Ясно… А прибор? Он сохранился?
— В коробке. Повреждён, не включается… Давайте поступим так, — доктор повысил голос. — Забирайте вещи и везите их в Россию. Мы с вами не специалисты в этом деле,
