— Лев Антонович?
— Да? Что?
— Там, кажется, Коля.
— Где? — тут же вскочил Шантель.
— Внизу.
Шантель кинулся к окну, высунулся по пояс. Олег схватил его сзади.
— Осторожно! Не упадите! Какой идиот придумал эти нелепые огромные окна!
— Коля! — отчаянно закричал Шантель. — Коля!
Люди, собравшиеся внизу, подняли головы, а Коля словно и не слышал. Стоял возле тела Фисы и бессмысленно раскачивался из стороны в сторону. Новенький вдруг бодро сказал:
— Вот она, сила земного притяжения. Все просто: семнадцатый этаж, подошел к окну и…
— Замолчи! — обернулся Шантель. — И запомните: она сама выпрыгнула из окна! Сама! Мы все в этом уверены. Все.
Сатурн[7]
Вскоре приехала милиция, и началась невероятная тягомотина. Тело Фисы находилось внизу, окно, из которого она выпала, — на семнадцатом этаже, приходилось бесконечно подниматься туда-сюда, чтобы рассказать и показать, как все было, и выяснить подробности. Лифт скрежетал беспрерывно. У Шантеля этот скрежет вызывал глухое раздражение.
Коля был не в себе, на вопросы милиции отвечал односложно и без конца обращался к Шантелю со словами:
— Ты не бросай меня. Не бросай.
— Хорошо, хорошо, как-нибудь образуется, — каждый раз отвечал тот. Наконец не выдержал и подошел к одному из оперативников:
— Вы здесь старший?
— Ну допустим. Пока я.
— Что значит пока?
— Может, начальник отдела подъедет, майор Садовников Иван Иванович. Его в управление вызвали.
— А вы тогда кто?
— Старший лейтенант Колыванов, оперуполномоченный местного РУВД.
— Послушайте, господин Колыванов, можно все это как-нибудь побыстрее? Мы замерзли уже. Не лето, знаете ли.
— Хорошо, поднимайтесь наверх.
— Но только чтобы это в последний раз.
— А тут я распоряжаюсь. Вот вы говорите, что девушка сама из окна выпала, а как это сама? Что, стояла, стояла и выпала? Кто последний видел потерпевшую живой?
— Я, — упавшим голосом сказал Коля.
— Ага. Ну и что? Рассказывайте.
— Только не здесь, — поспешно сказал Шантель, кивнув на тело Фисы.
— Ага, — тупо повторил Колыванов. Вообще он не вызывал у Шантеля симпатии. Типичный служака, тупой и рьяный исполнитель.
«Будут проблемы», — подумал Лев Антонович и, попытавшись улыбнуться, сказал:
— Ну, пожалуйста. Вы же должны понимать, что это артист, натура тонкая. Переживает.
— Кто еще был в помещении, когда она упала?
— Да, собственно… — замялся Шантель. — Никого.
— А до того?
— Все еще здесь. Только Леня с Лелей ушли.
— Ага. Леня с Лелей. Еще два свидетеля. Адреса, номера телефонов?
— Я им сейчас позвоню, — торопливо сказал Лев Антонович. — Ах, да. Еще был Эдик! Его тоже вызвать?
— Всех давайте. А ты, артист, поднимайся наверх, — посмотрел на Колю Колыванов. — Поговорим.
Наверх Коля поднялся, но разговор его с оперативником не клеился. Он только сказал:
— Мы поссорились.
— А дальше? — спросил Колыванов.
— Дальше…
— Он ушел, — встрял Лев Антонович, который находился при Коле, словно нянька при грудном ребенке. Не отходил ни на шаг. — Девушка была беременна, вы понимаете, она сильно нервничала, переживала. Поругались, вот и… Шагнула к окну, подышать, и свалилась вниз. Может, голова закружилась.
— Беременна? — тупо спросил Колыванов. — От кого?
— Кто знает, — пожал плечами Шантель. — Она говорила, что от Коли, вынуждала жениться. А там кто знает, от кого.
— Надо делать экспертизу, — сказал Колыванов. — Это мы выясним, от него или не от него.
— А вот этого не надо, — торопливо сказал Шантель. — И вообще, что вы зациклились? Несчастный случай, вот и все.
— А если ее кто-то толкнул? Например, ваш артист? Свидетели есть? Нет свидетелей. Вы где были?
— В комнате отдыха, прослушивал запись.
— И ничего не слышали? О чем они говорили?
— Нет. На мне же были наушники!
— А остальные? Где были остальные?
— Это вы у них спрашивайте, — устало сказал Шантель. — И вообще, может на сегодня хватит?
— А это мне решать.
И он занялся Олегом, новеньким барабанщиком и звукоинженером. Шантель отвел Колю в сторону, краем уха прислушиваясь к разговору.
— …стоял, курил, — бормотал звукоинженер. — На лестничной клетке. То есть на балкончике.
— А я ушел, но вернулся, — оправдывался новенький барабанщик.
— Совсем?
— Вернулся?
— Ушел совсем? Из подъезда выходил?
— Да я, собственно… Не выходил. Стоял под дверью, ждал.
— Чего?
— Когда обратно позовут. Она же этого Эдика притащила. Из-за нее все.
— Что все?
— Перессорились.
В это время Коля что-то говорил и говорил. Шантель наконец очнулся, посмотрел на него:
— Что ты сказал?
— Все это уже было.
— Что было?
— Раньше. Когда я заканчивал десятый класс. Она тоже… Умерла. Из-за меня.
— Что ты такое говоришь?
— Я несчастья одни приношу! Я же не знал, что она так отреагирует!
— Кто умер? Как это из-за тебя?
— Девушка. Мы тоже поссорились и…
— А вот об этом молчи. Хотя… Ты представляешь, что сейчас начнется? Фанатки выпрыгивают из окна, потрясенные твоим исполнением! Можно такую рекламу сделать на этом скандале!
— Да как ты можешь!
Только в этот момент Шантель осознал, что Коля перестал говорить ему «вы».
Эдик ворвался в мансарду стремительно.
— Где? Кто? — И к Коле: — Сволочь! Ты мне не друг! Так и знал, что этим кончится! Она тебе мешала!
— Ага, — тут же среагировал Колыванов. — Еще пара вопросов, — обернулся он к Коле. — Остальных попрошу подождать на лестничной клетке. Особенно вас.
Это старлей сказал Шантелю. Тот понял: надо выйти. Черт знает что! И Леня с Лелей вернулись, стоят потерянные, переживают молча.
— Я, наверное, не смогу с вами больше работать, Лев Антонович.
