номере Марины, меньшем по размеру и не вызывающем ассоциации с пугающим замком, поглотившим их любимого.
Когда Лукас вернулся, выражение его лица было странным. Точнее ни Эстелла, ни Марина разобрать не могли. Странной была и улыбка, и все его поведение, кроме обращенного к Марине вопроса:
— Ежик, ты что-нибудь ела?
Марина была обычной человеческой девушкой, ей требовалось регулярно питаться для поддержания сил.
— Что, вы, как приехали, никуда не выходили, меня ждали? — поняв, что дело обстоит именно так, Лукас свел густые идеальной формы брови к переносице. — Еду закажем местную, или мне что-нибудь приготовить?
Маринин голосок прозвучал испуганно:
— Давай, ты приготовь. Лу, ты какой-то странный! Пока ты не скажешь, что тут происходит, я не только не стану есть местное, но даже спать тут не буду!
Лукас вытянул губы трубочкой.
— Ууу. Вампирчики на нас охотятся.
В следующую минуту его радужки загорелись алым, а клыки невероятно удлинились, начав выступать изо рта.
Эстелла, до одури боявшаяся красных глаз, не вполне понимая причину своего страха, вскрикнула и закрыла лицо ладошками. Марина оказалась более стойкой:
— Лу, прекрати юродствовать! Тебе не идет.
Лукас вернул свой облик утонченного красавца.
— Вот и Эс оживилась, а то вы сидели, как замороженные. Давайте есть, а потом я все расскажу. Ежик, заказывай, что приготовить.
После трапезы Лукас обратился к любимым женщинам тоном настолько преувеличенно спокойным, что они обе встревожились.
— Вообще-то рассказывать мне не хочется. Активность там есть, и она много страшнее известных жутиков.
Марина, испытывавшая с каких-то пор неприязнь к тайнам — наверное после того, как раскрылось ее неприглядное прошлое — попросила:
— Ты хоть что-то расскажи. Тут так опасно, что нам пора бежать?
Лукас крепче обнял своих женщин, невесту и дочь.
— По большому счету да. В подвале замка находится лаборатория, не вполне лаборатория, скорее хранилище.
Эстелла подала голос, дрожащий, слабый, она как-то интуитивно почуяла, что узнал Лу:
— Хранилище чего?
— Душ. Здешние умельцы собрали себе очень приличный склад, иногда нападая на людей посмертно, а иногда сами убивая и помещая души в своеобразные энергетические колбы, из которых те не могут выбраться. Это, как одноместные тюремные камеры… Возможно, душам внутри колб что-то кажется, что они якобы живут. А реально они находятся в колбах для экспериментов, где на них по-всякому воздействуют…
Марина и Эстелла побелели. Лукас припечатал:
— Вот я и не хотел говорить вам. Умельцы увидели меня, я их, мы поняли, кто есть кто и притворились, что мы друг друга не заметили. Тут, хорошие мои, объективно ничего не поделать. Чужая игра, местные боги на их стороне, у богов тоже бывают завихрения…
В следующую секунду Эс и Марина одновременно выпалили:
— Лу! Поедем отсюда! Сейчас же! Быстрее!
Лукас погладил нежные узкие спинки.
— Раз вы поели, можно трогаться. Бояться не надо, они за нами не гонятся. Я могу защитить вас, а про лабораторию могу рассказать, кому следует наверху. Они не дурачки, чтобы провоцировать меня на такое.
Но Марина и Эстелла не хотели оставаться в номерах поодиночке. Под наблюдением Лукаса они моментально собрали вещи и покинули удручающий город.
Глава 275. В чертогах богини
В квартире Кью оказались две комнаты, и когда Алиса добралась до второй, а произошло это сравнительно не скоро, так как Алису интересовали другие вещи, то ахнула.
Вдоль стен ровными рядами от пола до потолка шли полки, уставленные книгами. Романы разных жанров, энциклопедии, справочники, учебники — у Алисы закружилась голова от обилия информации.
Кью подошел сзади и положил ладонь на округлую ягодицу Алисы, одетой в чрезмерно большую для нее рубашку. С тех пор, как Лиса переступила порог квартиры Кью, она всячески занималась «избавлением Кью от комплексов», к которым относила некоторую его зажатость.
Алиса пояснила:
— Когда ты стесняешься, то становишься, как деревянный! И все делаешь судорожно. А мне от этого больно. Расслабься, нам обоим будет больше удовольствия!
Похоже, в клубе его синхронность с ее желаниями была отчасти вызвана алкоголем. Молодые люди уже почти не пили, но Лиса считала, что со временем у них все станет идеально.
Развернувшись к Кью, Алиса пропела:
— Ооо, все эти книги твои?
Кью застенчиво улыбнулся, у него была пухлая нижняя губа и более короткая вздернутая верхняя — как и у Алисы.
— Мои и моих братьев. Они все свое ко мне свезли, иногда заходят, берут себе что-нибудь…
Алиса полюбопытствовала:
— Родные братья? Такие же красавчики?
Хотя комплимент польстил ему, Кью насупился:
— Тебе меня уже мало? Двоюродные.
— Ох, ну что ты! Мне просто интересно, — Кью стоял в расстегнутой рубахе, и Алиса всем телом прильнула к его мускулистому торсу, спрятав лицо на его груди. — Я только твоя, прекрати ревновать!
Кажется, Кью ей не поверил, уж слишком свободным было ее поведение, но Алиса не стала оправдываться, вместо этого выдохнула:
— Теряю от тебя голову…
* * *
Роберт не представлял, что будет, когда он войдет в чертоги Кэйли в этот особенно значимый раз. Эти чертоги всегда менялись, словно живые картины, отражая прихотливые вкусы и настроения посетителей, либо самой богини.
За дверью покоев оказались девушки, около десяти, каждая из которых вызвала бы трепет Роберта, останься они наедине. Умопомрачительные девицы ловко протянули к нему ладошки, обступили и начали его оглаживать.
Роберт растерялся:
— Это что еще такое?! Где ваша госпожа?? Хочу ее видеть!
Сладостные девицы тотчас расступились, впрочем, не отходя слишком далеко. Двое из них, самые привлекательные, продолжали обнимать Роберта, и он совершенно не понимал, что ему делать.
Как-то ответить девушкам или требовать отвести его к Кэйли. Роберт решил замереть и постоять так.
Голоса девушек пленяли его слух:
— Пойдем, мы отведем тебя к ней.
И их процессия, мягко и соблазнительно покачивая бедрами, повела Роберта куда-то вперед в образовавшийся странный коридор, одновременно светлый и темный, извивающийся. В воздухе пахло любимыми благовониями Роберта.
В конце коридора их путь преградили занавеси, и когда сопровождающие его девушки развели ткань, Роберт увидел ЕЁ.
Сияющую, улыбчивую, невыразимо прекрасную.
На миг Роберт оцепенел, не в силах подойти к Кэйли.
Девушки провели его вперед и оставили, ненавязчиво скользнув ладошками по его ощутимо напрягшейся плоти.
Роберт стоял в начале узкого ковра, оканчивающегося у ложа где возлежала Кэйли, его спутницы уселись по обеим сторонам красного «языка».
Облизав пересохшие губы, Роберт выдал:
— Здравствуй, лучезарная! Твоя свита будет присутствовать при нашем разговоре?
Кэйли рассмеялась, смех ее был, как звонкоголосый ручеек, как перелив небесных колокольцев:
— Отрицаешь мою провокацию? Хочешь, все они прямо сейчас будут
