же не хочу повредить руки о твою грязную морду.
Мужчина занёс ногу. Таро приподнялся.
— Лежать! — крикнул менеджер, и уже собирался его ударить, когда кулак Таро стремительной звездой врезался ему в переносицу.
Раздался хруст.
Мужчина свалился на бордюр.
Его лицо стало красным, словно в него бросили шарик с краской.
Таро удивлённо посмотрел на него, затем на Киёко, довольное выражение которой немедленно застыло, а потом треснуло и скривилось, и вдруг погрузился в свои мысли.
Ему представилась машина, которая на всех порах несётся в сторону большого американского каньона.
В такой критический момент у водителя есть всего два варианта. Он может либо остановиться, повернуть, выпрыгнуть из машины и сбежать… Собственно, в сознании Таро данный вариант действительно представлялся стремительны побегом — совершенно бессмысленным, ибо, как инерция всё равно утянет машину в бездну, так и он сам уже потерял работу, а может быть и свободу… Либо он может надавить на газ со всей силы и попытаться перепрыгнуть зубастую пропасть.
Некоторым людям просто нужен повод.
Один единственный повод…
…Вскоре выражение на лице Киёко снова переменилось. На смену удивлению постепенно пришёл безмерный, уродливый ужас, пока девушка наблюдала за тем, как мужчина в бежевом пальто, с маской Луффи из Ван-Писа — она смотрела этот мультик в детстве, — с бешеной, механической яростью превращает лицо Мачи, — красивое, мужественное лицо с выразительным подбородком и горбинкой на носу, — в бордовое месиво, в кари, ударяя его с такой силой, что ошмётки кожи разлетались по земле, и вены лопались после каждого удара и превращались в кровавые фонтаны.
Наконец он схватил Мачи за волосы, и Киёко до крови прикусила губы, когда увидела лицо своего парня. Последнее напоминало разбитый помидор. Ошмётки плоти свисали с него и дрожали на ветру. Быстрые капли крови ударялись о бордюр, образуя ручейки.
— Сиба завтра же вернётся на работу, понял?
Красная маска попыталась кивнуть, но только дёрнулась. Мужчина в белой рубашке не мог пошевелиться. Он был похож на куклу, которую держат за волосы, — также он плюхнулся на землю, когда его отпустили, а потом зашёлся конвульсией.
Киёко в оцепенелом ужасе наблюдала за всем происходящим, и вдруг заметила, что человек в маске движется прямо на неё. Она вздрогнула, плавно закрыла лицо руками и калачиком свернулась на асфальте.
— Ты ничего не скажешь, ясно, шлюха? — раздался сверху голос.
Киёко медленно кивнула.
— Никому… И ещё… ты извинишься перед Сиба.
— И-извинюсь…
— Хорошо… — мужчина кивнул, сплюнул, — его плевок разбился в нескольких сантиметрах возле её головы, и несколько холодных капель упали ей на лицо — развернулся и грузной, нарочито неторопливой походкой, сунув руки в карманы скрылся за поворотом.
В этой же позе он прошёл ещё несколько метров… А потом замедлился, как замедляется мелодия, прежде чем совсем расстроиться, опустился на колени и схватился за голову. Затем поднялся и было дёрнулся назад, чтобы спросить, всё-ли в порядке и нужно ли вызвать скорою, — и ещё, возможно, попросить прощения, — но вовремя удержал себя и со всех ног бросился бежать.
В свою квартиру Таро вернулся в том оцепенении, в котором пребывал довольно часто на протяжении последних дней. Не включая свет и не снимая пальто, которое жало ему в плечах, он свалился на пол и долгое время смотрел на белую лампочку.
Затем достал телефон, набрал сообщение с тем видом, который бывает у преступника, который извиняется перед родителями за все траты, которые те понесли на его воспитания, вовремя удержал себя, чтобы ничего не отправить, и до самого рассвета, свернувшись калачиком, смотрел видео на ютюбе с названиями как-то: «инструкция по выживанию в японской тюрьме для чайников».
Когда прозвенел будильник, Таро медленно переоделся и побрёл на работу.
Глава 12
Жизнь
Когда прозвенел будильник, Таро медленно переоделся и побрёл на работу.
Утро было светлое. Щебетали птички. Таро смотрел на других людей, которые невозмутимо шагали по улице, смотрел на белочек на деревьях за каменной оградой, вздыхал и пытался отпечатать все эти образы в своём сердце, чтобы затем, сидя за решёткой за «Статья N, нанесение тяжких телесных повреждений», вспоминать свой последний день свободы.
Таро был настолько занят этим важнейшим делом, что совершенно не обратил внимания на коллег, которые беспокойно судачили про таинственное нападение на менеджера, и преступника, совершенно неизвестного, — он был в маске, — который скрылся с места происшествия.
Не замечая этого, он прошёл к своему рабочему месту. Присел.
Вздохнул.
Обыкновенно, в это время он включал компьютер и принимался за работу, но сейчас ему не хотелось этого делать даже чтобы занять свои руки.
Он посмотрел на пустующее место Сиба… и вдруг почувствовал, что его сердце, которое, казалось, уже приготовилось для электрического стула, снова тревожно застучало.
Сиба… Что с ней теперь будет? Она тут не причём. Но ведь полиция этого не знает, если менеджер или Киёко им всё расскажут, они…
Таро резко поднялся, сам не зная, что именно собирается сделать.
Раздался вскрик.
Удивлённый, Таро повернулся и увидел Киёко. Девушка в красном офисном свитере и юбке сидела, прикрыв рот, вжималась в спинку своего кресла и смотрела на него с ужасом.
Таро заколебался и медленно присел.
— Она… — вдруг заговорила Киёко робким голосом. Таро повернулся. Девушка заламывала себе руки. — Скоро вернётся. Наверное… Мачи-сан попросил, и я отправила ей письмо, что она может вернуться.
— А… Хорошо, — кивнул Таро.
Киёко быстро кивнула. Отвернулась.
Таро удивлённо поморгал.
Мысли в его голове складывались постепенно.
Значит, Сиба вернётся… Хорошо. Интересно, они успеют встретиться, прежде чем его посадят?.. Таро был не совсем уверен, какой вариант развития событий его больше устраивал.
— Танака… — сан, — снова раздался звонкий голос.
Таро повернулся и с некоторым удивлением обнаружил на лице Киёко — очень красивом — тень решимости, на смену которой немедленно пришла робкая улыбка. — Можно взять у тебя… карандаш?
— К-карандаш?
Она быстро кивнула.
— Ну… ладно. Карандаш… — он вытянул полку своего стола и растерянно попытался найти в ней заточенный карандаш. Вдруг ему в нос ударил сладкий клубничный запах. Киёко стояла совсем рядом. Робко улыбнувшись, она наклонилась и стала копаться в полочке своими длинными красным ноготками. Таро рассеянно наблюдал за её действиями. Наконец взгляд его сосредоточился… И прилип к декольте.
На Киёко была рубашка, верхние пуговицы которой были расстёгнуты. Таро видел ключицу, белый изгиб… И больше ничего. Лифчика не было, и тот в самый момент, когда он это понял, Киёко триумфально выпрямила, нет, выгнула спину, и её красивая упругая грудь натянула алую ткань.
Таро вздрогнул.
Лёгкий ток пронзил его
