они были невероятно сильны, а когда сражались вместе — им и подавно не было равных. Понятное дело, многие крылаты завидовали им, а люди откровенно боялись.
Если повествовать с самого начала, то мы с твоим отцом очень давно были знакомы и практически сразу стали не разлей вода: я учил его летать, мы всегда и везде были вместе. Его родители никогда не понимали, как у нас так получилось спеться: белые и черные, конечно, никогда не конфликтовали между собой, но и друзей обычно выбирали из своей расы. Даже повзрослели мы почти одновременно, несмотря на достаточную разницу в возрасте, когда оба, как дураки, влюбились в Элизабет. И все бы ничего, да вот только ей приглянулся Тогруур. И ведь неслучайно приглянулся… Как же мне потом было неприятно осознавать, что природа предпочла подарить Элизабет безродного чернокрыла, а не меня, такого же белого крылата, как и она сама. Жестокая ирония судьбы, которая всегда давала предназначенного его же расы. Но здесь… они действительно были созданы друг для друга, этого никто отнять не мог.
Я не пожелал смириться с этим, рвал и метал все, что встречалось на моем пути. Тогда нашей с ним дружбе пришёл конец, дороги разошлись около тридцати лет назад. Я решил податься к людям, которые, как ты уже знаешь, в дальнейшем избрали меня своим королем. А Тогруур остался в Неваде с новоприобретенной парой. Только со временем я смог по достоинству оценить безжалостную шутку природы и понять наконец, что так было предназначено свыше. Я ничего не мог изменить, даже если бы захотел. Они действительно были созданы друг для друга. Такого мощного дуэта стихий света и тьмы крылаты давно не видели. Даже до людских земель доходили слухи об их способностях. И тогда я смирился. Окончательно и бесповоротно. Элизабет никогда не была и не будет моей, несмотря на чувства к ней, что за все это время ни капли не остыли.
А мое положение новоиспеченного короля при дворе стало крайне шатким и зыбким. Я был вынужден возобновить связь с Тогрууром и попросить его о помощи. Мне нужно было укрепить свое положение. И на удивление, тот без колебаний согласился и, несомненно, привёз с собой Элизабет. И тогда я уже вживую убедился в их невероятной силе. Благодаря поддержке старого друга мое положение при троне заметно укрепилось. Несмотря на животный страх при виде крылатов, люди действительно начали их уважать. А вместе с ними уважения добился и я. Хотя никто даже не догадывался, что я тоже был крылатом.
Они решили остаться служить у меня, верой и правдой помогая в различных делах. Но погибли так глупо, Виктория, так глупо…
— Альпин, расскажете об этом?
Мужчина поднял на меня глаза. Каково же было мое удивление, когда в его глазах я увидела искренние слезы. Он действительно горевал не только после потери своего друга и юношеской любви, но и своих лучших воинов.
— Разве Анастасия не говорила тебе об этом? — его голос красноречиво показывал, какую боль испытывал Альпин на протяжении последних восемнадцати лет после гибели и сейчас, когда повествовал о произошедшем их дочери.
Я пожала плечами.
— Рассказывала, но ее речь была слишком сумбурной. Я ничего не смогла понять, кроме того, что их убила какая-то темная и необузданная сила.
— В принципе, так и есть, — кивнул головой король. — Но ты должна знать больше, чем все остальные, если я хочу заручиться твоей поддержкой. Я не рассказываю эту историю без должной необходимости, но тебе мне хочется верить.
Я заинтересованно посмотрела на него, а тот неожиданно встал с кресла и подошел к окну, скрестив руки за спиной. Белые волосы, ничем не завязанные, переливались на солнечном свету.
— Понимаешь, дело все в том, что не только в Нараве королевский трон занимает крылат. Так уж получилось, что Галья и Нарава всегда враждовали друг с другом. То кто лучше урожай соберет, то кто больше золота достанет из недр земли. Короли-люди, словно злые и алчные животные, похвалялись друг перед другом достижениями. А затем король Наравы умер, не оставив после себя наследников. Его место, как ты уже знаешь, занял я. В Галье была несколько иная ситуация: короля кто-то сверг и занял его место. Кто-то очень сильный, гораздо сильнее обычного человека. Он просил величать себя Блэйком. Несомненно, люди пытались воспротивиться такому положению дел, но все восстания как-то слишком быстро и оперативно подавлялись. Оказалось, Блэйк обладал просто идеальным для короля даром убеждения людей. Стоило ему только посмотреть в глаза жертвы, как та становилась марионеткой в его руках.
— Блэйк… крылат? — немного сбиваясь, задала вопрос я. Альпин кивнул, продолжая смотреть в окно. Я не столько заметила движение головы, сколько догадалась по качнувшимся волосам.
— Да, ты права, Виктория. Блэйк — крылат. Более того, черный. Как оказалось впоследствии, на троны мы взошли практически одновременно, разница была минимальной, всего пять лет., поэтому в наших мерках я ее не считаю весомой. При этом преследовали мы одну и ту же цель, но пытались добиться ее разными методами.
— Какую же?
— Мы оба вот уже на протяжении двадцати лет пытаемся найти Знание — самую большую реликвию нашего народа. Точнее, пытались, и наши усилия были вознаграждены. Оказалось, что все это время оно было у меня под носом. Потом я им активно пользовался, правда, через посредника, поэтому знаю, что оно из себя представляет. Это сила, которая дает своему обладателю буквально все. Это сила, которая вознесет своего обладателя над всеми крылатами и подарит ему что угодно, что тот только захочет заполучить: славу, почет, уважение.
— Разве этого нельзя добиться иными способами?
— Конечно, можно. И зачастую добиваются этого поступками. Но Знание… это иное. Совершенно иное. Если честно, я бы очень хотел ощутить его воздействие на себе лично, но мне не доводилось. Может, судьба сжалится надо мной, и ее волей я стану Хранителем? Кто знает.
Я хмыкнула и пожала плечами. На прикроватной тумбочке краем глаза увидела черный халат. Откинув одеяло, встала и взяла его в руки, невесомо проводя пальцами по узорам на ткани и в очередной раз наслаждаясь качеством исполнения одежды, не преминула его быстро надеть. Попутно успела заметить, что на мне такая же сорочка, как и в первую ночь моего пребывания здесь. В это время Альпин тактично не поворачивался, позволяя мне одеться. Было тяжело представить, какое зрелище сейчас являет моя внешность, все-таки я провалялась столько времени в постели. Но привести себя в порядок мне не позволили, поэтому
