что вы, это наш не любит грязь. Он вообще… странный.
— Подожди, у вас что, народ редко моется? И в домах так же грязно?
— Почему? Люди-то разные. У кого вода есть, те привыкли жить в чистоте. У кого тонкое ремесло — тоже. У целителей и травников всегда чисто, у швей, в тавернах, пекарнях, в большинстве лавок, особенно в тех, где заняты продуктами или тонким мастерством. Стекло, например, и посуду моют целыми днями, у нас в соседней лавке торгуют, я видел.
— Получается, что как раз среднее сословие, купцы и ремесленники, живут в чистоте?
— Конечно, иначе ничего не продать!
— Здорово…
Даже думать боюсь, как во дворцах балы проходят. Хотя, может, есть свои изъяны в особенностях родов, прости господи. Видела же я замарашек в городе, думала, по бедности… а как привыкли, так и живут. В академии с водой никто не ограничивал, душ в каждой комнате.
Или это уже другой уровень цивилизации?
Траву Орест разложил у себя на столе, а я развернула узелок Салмеи, мысленно передав ей благодарность за булку хлеба и приличный кусок окорока.
— Смотри, какая она молодец! Эх, еще бы чаю горячего…
— Чай я смогу, госпожа! И вы сможете. В каждой душевой есть подогрев. Если вот здесь долго жать, то вода даже закипит, останется кружку подставить. И трава нужная есть! Только у меня кружка одна, сначала вам сделаем.
— Нет, ешь сам, не торопись, — вытащила свой ножик, нарезала хлеб и мясо, собрала себе небольшой бутерброд, остальное завернула, и половину спасенной запеченной рыбки оставила, — сначала душ приму, а потом уж стукну к тебе за чаем.
— Госпожа, я сам принесу!
— Ну, или так… спасибо.
Мне не хотелось своим кислым видом портить ему настроение. Плохо, все плохо.
Дверь оказалась у меня неплотно закрытый! Надо же… как я так… больше недели меня нет, заходи, кто хочешь… распахнула и чуть не выронила свой ужин.
За моим столом, на моем стуле — сидел начальник нашей штрафной школы, барон Грат, и с удовольствием рассматривал мой блокнот. И когда успел нас обогнать?
— Откуда ты взялась? — спросил негромко, не поворачивая головы, — только без вранья.
И помахал каким-то артефактом на цепочке. Досмотрел записи, развернулся ко мне. На вид обычный дядька: крепкий, глазастый, шатен, немного за тридцать. На штрафном острове я заметила одну особенность — есть какая-то доминирующая черта у каждого человека, главная. Или раньше не обращала внимания. У него это скрытность, что-то он держит в глубокой тайне.
Я положила бутерброд и рыбу на стол, прошла в душевую, не закрывая дверь, помыла руки и вернулась, присев на второй стул. Все-таки я девушка. И сотрудник. То, что врать нельзя, поняла, такие артефакты очень дорогие, очень. На Водяне еще и под запретом, только для определенных служб. Вероятно, школа штрафников тоже к ним относится. Но и рассказывать все нельзя.
— В меня кинули артефакт, оказалась здесь, — сказала я честно.
— Не врешь, — признался дядька, — и артефакт кинули сильный, до сих пор видны следы.
— Да?!
— Да, — хохотнул он, но глаза оставались холодными, — интересное решение. Древний артефакт, руку известного мастера сразу видно. Даже его дети такой бы не сделали, о потомках и говорить нечего. И откуда ты, — покрутил он опять артефактом.
— С маленького острова. Примерно такого же по размерам, как этот, ну, чуть побольше.
Он мельком глянул на артефакт, кивнул:
— И где он расположен?
— Не знаю!
Посмотрел опять на артефакт, встряхнул его, нахмурился.
— В какой части света? Как далеко от нашего острова?
— Не знаю!
— Так-так… не зря всегда был уверен, что бабы дуры. Даже не удивлен. Терпеть не могу баб. И артефакт был один, разумеется?
— Точно не знаю.
— Тут я не сомневаюсь… а почему ты решила, что имеешь отношение к роду Наррац?
— Меня так звали. С младенчества.
Он встал и спрятал артефакт.
— С младенчества… не врешь… ладно, живи пока. Из комнаты не выходи. Мальчишка пусть носит тебе еду. Освобожусь, твою кровь проверю, — у выхода добавил, — хорошие полки мне сделала. Подумаю, как с тобой дальше…
Дверь хлопнула, я выдохнула. Как ни старалась говорить аккуратно — не соврав, но без конкретики, все же очень боялась. Отвечать на прямые вопросы тяжело, мне повезло, что он «всегда был уверен».
Орест принес кружку и травы, поблагодарила и отправила отдыхать, объяснив про визит и домашний арест. Парень скис, и я добавила:
— Зря так расстроился, зря. Мы с тобой предполагали — может получится и пять дней, и десять дней помощником, как уж выйдет. А начальник сказал, чтобы ты носил мне еду. Значит, тебя не тронут.
Утром Орест прибежал с укутанными тарелками, споро их расставил:
— Вы не поверите, госпожа! Во-первых, наш начальник причесал старшего господина барона! И оба пришли в общую столовую! Сидели и ели! Правда-правда, не верите?
— Почему, верю.
— Во-вторых, выпустили заместителя, еще вчера. Держали где-то под арестом, нас ждали. А тут ему сказали — ладно, пусть так чисто и остается. Он теперь главный по общему порядку. И поваров наших утвердили. Представляете?!
— Да.
— В-третьих, граф Наррац завтра утром уплывает!
— Вот это радость. Пусть себе плывет, и подальше. Спасибо передай поварам, очень вкусно. Но сильно нигде не мелькай, береги себя. Пойдешь обедать и отнесешь посуду, специально не ходи.
— А… хорошо, как скажете, госпожа.
Я отодвинула кровать подальше от окна, чтобы меня даже случайно не увидели, и устроилась в подушках.
Значит, скорее всего, начальник школы завтра во второй половине дня или послезавтра с утра отправит целителя взять у меня кровь. Угу. Да ради бога. Вообще-то интересно, что означает само слово — Наррац, если в разных мирах есть носители одной фамилии. И язык один. Или не один, но я его понимаю и на нем говорю. Может, у них тут особые артефакты подвешены, магия есть магия. Прямых вопросов не задавала, чревато, могла кого-нибудь и на мысль навести о странности моем появлении. Удивительно, что вообще меня никто к стенке не припер. Если бы кто-то из учеников и прибыл из другого мира, Орест точно бы знал и проговорился.
Ладно, посмотрим, что паниковать раньше времени. Уедет Дикий Кошмар и несколько дней форы у меня получится. Допустим, я смогу каким-то образом удрать, даже попасть на сушу. Где гарантия, что там не поселение из таких Кошмаров, а? Нет, смысла нет сбегать, ничего не зная. Книг бы выпросить, раз у них нет библиотек, сам-то начальник нашей школы читает…
Глава 7
Ночью мне
