а Сейвен все не мог понять, как до них не дойдет, что решение всего одно и оно до боли очевидно!
— Крайтер. Больше никто не сможет этого сделать.
Они как будто не желали его слышать. Даже в сторону его не смотрели. Сейвена вдруг кольнуло подозрение, а не сон ли это? Уж больно все статично выглядело, как вдруг:
— Да, пожалуй, Сейвен прав. — Дейт обвел всех печальным взглядом. — Как не горестно признавать, но… Это единственный выход.
Tat 6
«Горестно им». Сейвен покинул допрос крайне раздраженным. Не угодило даже то, что остальным досталось принять его точку зрения. «Но как! Того и гляди слезы хлынули бы в три ручья». Он спустился в одиночестве и, не дожидаясь пока створки лифта расступятся пошире, протиснулся в проем и размашисто зашагал в лазарет. «Сейчас выясним, кто тут с катушек слетает».
Палата была пуста. Ослепительно-белую тишину нарушало потрескивание ультрафиолетовой лампы под потолком, да жужжание оставленного на столе вентилятора. Сперва Сейвен растерялся, не обнаружив товарищей на месте, но потом удовлетворенно хмыкнул, представив, каким допросам они бы его подвергли.
— Енисей? — тихо позвал он, впрочем, не ожидая услышать ответа.
— Д-за.
Сейвен обернулся. Лязг донесся из громкоговорителя над входом.
— Меня пригнали на проверку. Начальники сомневаются в моей адекватности.
— Бззт. Дзато я нетз. Сейвен, я зейчасс дзанят. В колючках обнарузжил кое-что интерезззное. Лейла подойдзет?
— Вполне.
— Тогда подзожди.
Нетерпеливая раздражительность набухала в нем, точно нарыв. Он уселся на высокую кушетку, свесил ноги. Сидеть было крайне неудобно и уже через минуту он, с проклятьями, сполз на пол, озлобленно покосился на шумящий вентилятор. «Если они согласились с тем, что гаврики есть, зачем меня-то препарировать?!»
— Да пошло оно все! — Сейвен встал рывком и собрался уйти, как дверь открылась и вошла Лейла.
— Ты куда? — она встала, уперев руки в бока, и загородила проход. — Улизнуть пытаешься? А ну-ка, снимай куртку, ботинки и ложись вот сюда.
Злость подпрыгнула у него в груди, напряглась, но тут же и сдулась. Сейвен разделся, лег на кушетку и закрыл глаза, хотя его об этом не просили. Он не хотел видеть Лейлу, не хотел видеть вообще никого.
Сейчас ему начнут заглядывать в лицо, интересоваться, не сильно ли сжимает обруч виски и достаточно ли он расслаблен. Потом будут вопросы. Много простых двусмысленных вопросов. Чувства Сейвена обострились до предела. Гнев и отвращение, апатия и тоска свились в тугую плеть, охлестывающей нутро не больно и как-то… Сладостно. Он ждал вопросов, как порох ждет искры, но Лейла молчала. Сейвен приоткрыл глаза и оторопел.
Вокруг все выцвело и остановилось. Даже Лейла, бывшая живым пятном в холодной чистоте палаты, замерла гипсовой статуей. Сейвен часто заморгал, растер лицо до боли в щеках, но это не помогло. Филигранная статуя Лейлы придерживала отворот халата свободной рукой, а вторую продела в рукав. Сейвен был готов поклясться, что на фоне прочего двигалась только она! Но происходило это с такой медлительностью, что движение приравнивалась к статике. Он вспомнил про вентилятор и оглянулся на предметный стол. Лопасти вращались, будто погруженные в густую патоку. «Привет, приехали… Точно свихнулся».
Когда Сейвен поднялся с кушетки, то почувствовал, что воздух уплотнился. Волосы и одежда колыхались так, словно он шагал по дну озера. Для проверки он взмахнул рукой, и резкий жест породил вереницу маленьких ветроворотов.
Мир за дверью лазарета так же потерял свои цвета, но зато оболочка купола переливалась лазурью, точно монолитная драгоценность. Потрясенный зрелищем, Сейвен на время отвлекся от странности собственного положения и, затаив дыхание, медленно подошел к оболочке. Вблизи однородный массив рассыпался на миллиарды и миллиарды кристалликов, парящих в толще воды, как пылинки на свету. Каждая частичка неуловимо вибрировала и именно эти колебания, в массе своей, наполняли купол удивительным блеском. «И это даже сейчас, когда я сам двигаюсь как бешеный».
Мелькнувшее в голове определение, словно током дернуло. Сейвена вздрогнул и отпрянул от стекла. Он поспешил вернулся в лазарет. Лейла все так же безмолвно натягивала халат, а лопасти вентилятора едва ли завершили полный оборот. «И что теперь делать?» Не понимая, как он попал в это состояние, Сейвен не знал, как из него выбраться. Он догадывался, отчего это произошло, но как именно — ума не приложил.
Лежание на кушетке ни к чему не привело. Ни через десять минут, ни через двадцать, ни через полчаса. Тревога полнилась в нем с каждой минутой. «Может это и есть мое безумие? Мечусь сейчас по палате с мягкими стенами и вою сам с собой? Хотя…» Сейвен очередной раз оглянулся на вентилятор, красноречивее прочего указывающий на сбой в текучести времени. «Это я ускорился или все замерло?»
Он решил не покидать лазарет на тот случай, если вдруг все встанет на свои места. «Представляю удивление Лейлы, когда я испаряюсь с кушетки и оказываюсь снаружи. Тогда чинить психику придется ей».
Очевидно, что причиной этого залипания стала бессонница. Его бессонница. Благодаря которой он узнал Айро, помог Разиель спастись из зыбучей, а здесь — на Земле запомнил пришельцев. Это все хорошо, но ведь через нее же Атодомель вырвался на свободу и уничтожил Вербарию…
От воспоминаний о погибшем доме, об Айро сердце его мучительно сжалось. Страх и волнение скомкались, слиплись в безбрежную тоску. Сейвен рывком сел на край кушетки, но тут же сполз на пол. Одиночество, воющее в нем ночами, показалось роднее теплой компании. Теперь он по-настоящему остался один. Ни друзей, ни врагов, ни пришельцев… Есть только он — цветное пятно на пустом холсте времени.
— Охх… — сдавленно простонал Сейвен и обхватил голову руками. — Как же так…
— Ты опять на полу? Я ведь попросила тебя лечь на кушетку!
Сейвен вытаращился на Лейлу, на весь оживший мир, точно прозревший слепец. Шум, доносившийся через открытую дверь, палитра цветного, благоухающего движением мира обняли его точно воды бассейна в который он нырнул с головой. Он резво поднялся и бросился вон из лазарета.
Сознание будто выпрыгнуло из коробки с пеплом. Всякое былое огорчение теперь казалось мелочным и смешным. Даже гибель Вербарии не представала такой уж великой катастрофой. «Да, планеты нет, но ведь есть Гениза! И есть мы, а значит, можно найти способ как все исправить!» Сейвен подумал о Диз. Вспомнил ее глаза, улыбку, вспомнил, как она смотрела на него каждое утро, когда просыпалась, а он — нет. Накатило дикое желание отыскать ее, прижать к груди, расцеловать и отблагодарить за все на свете.
— Сейвен! — одернул его грозный
