Я резко поднимаю голову и смотрю на девочку в спортивной форме. Я ее уже где-то видела. Припомнить не могу что-то.
А!
Не её ли я сбила вчера на дискотеке, когда Артём тащил меня за собой?
— Ничего, всё нормально, — отмахиваюсь. Ещё мне этого не хватало — чтобы кто-то узнал о моей болезни. Поэтому как можно быстрее пытаюсь её спровадить. — Извини, но разве у вас сейчас не тренировка? Что ты здесь делаешь?
Прогуливает? Ей явно не поздоровится. Я слышала, тут всё серьёзно.
— Ищу директора, — она мило улыбается. — Не видела её?
Я мотаю головой.
— Неа.
Чтобы ей делать тут?
— Жааль, — тянет, отворачиваясь. — Пойду тогда искать. Только…
Она возвращает взгляд ко мне.
Девочка слегка наклоняется, смотрит на меня своими глазами и озадаченно бегает взглядом по лицу.
— Ты в норме? Выглядишь как-то, ну… — она мнётся, но по тону немного обеспокоена. — Не очень. Вспотела вся…
Она неожиданно прикладывает ладонь к моему лбу.
— Да слушай, ты и горячая жуть… — ой, только не это.
Я прикрываю глаза.
Вот тебе и сходила искупаться на речку…
Нет, всё же я — лошара.
Зато день классный был. И я не жалею ни о чём.
— Может тебе к врачу? — спрашивает. И вроде мне приятна такая забота, особенно со стороны незнакомой девчонки, но… Мне неловко и страшно. Что меня выгонят. А я не хочу. Тогда придётся возвращаться домой.
Но сейчас я понимаю — мне лучше тут. Да, вдали от дома, от семьи, но… Зато с ними. С двумя парнями, с которыми мне весело и хорошо. Тут абсолютно другие люди. Даже эта девочка впереди, что видит меня второй раз в жизни и не унимается.
Хватает меня за руку и тянет на себя.
— Пошли к доктору. Мне твой вид не нравится.
Я не сопротивляюсь — встаю. Но только чтобы сказать, что всё нормально и пойти работать. Но как только оказываюсь на своих двоих — голова кружится.
— Нет, подруга. Так не пойдёт, — хватается только крепче.
Новая знакомая не унимается и всё же ведёт меня к врачу. А я и не сопротивляюсь. Потому что чем больше я начинаю обращать внимание на болезнь — тем сильнее она влияет на мой организм. Начинаю замечать как мне плохо.
В медицинском кабинете врач измеряет мне температуру. А потом отпускает домой, когда градусник показывает отметку 37,5. Прописывает постельный режим. Под конвоем новой подруги дохожу до своего домика.
Ложусь в кровать, укутываюсь в одеяло и засыпаю.
***
Разлепляю глаза, потому что слышу, как меня кто-то зовёт. Приподнимаюсь на локтях. Смотрю на время. Подремала всего полчаса.
— Мелкая! — опять повторяется. — Ты тут?
Долго думать не приходится.
Тёма, судя по голосу. Его я точно узнаю везде, как и Никиту.
Я приоткрываю окно, вдыхаю свежий воздух и смотрю вниз.
— О, тут, — радуется. — Я тебя потерял. Мне в пищеблоке сказали ты домой ушла. Случилось чего?
— Я немного приболела… — стоило ли говорить? Хотя, зачем скрывать? Рано или поздно узнает. — И ушла, вот сейчас, лежу…
И засыпаю. Опять в сон клонит. Клюю носом.
— Так, — резко становится серьёзен Субботин. — Я понял. Я сейчас.
Он резко уходит из-под моего окна.
И куда он интересно пошёл?
Устало опускаю голову на подушку и прикрываю глаза. Так. Всё нормально. Сейчас я посплю и мне станет лучше.
Слышу внезапный поворот ручки на входной двери. Поворачиваюсь и смотрю, как в комнату вбегает Тёма.
— Ты чего? — недоумеваю. — У тебя же тренировка сейчас. Влетит, наверное, потом…
Он подходит ко мне, оказывается рядом. Садится на кровать.
— Прости, но какая может быть тренировка, когда ты лежишь здесь и болеешь? — серьёзно отвечает, прислоняя ладонь ко лбу. — Спи, ты горишь вся. Я принесу полотенце.
— Можно мне воды? — раз уж он пришёл, прошу я.
Тёма кивает. Встаёт и уходит.
А я не дожидаюсь его — прикрываю глаза.
И не замечаю, как снова проваливаюсь в сон.
22Сквозь полудрему слышу голоса.
— Ты иди давай, у тебя тренировка сейчас.
— А я?
— И ты. Устроили здесь. Идите.
Потом шаги. Я открываю глаза. Передо мной сидит директор лагеря, Алена Игоревна, кажется? Не помню точно.
Я сразу же пытаюсь приподняться. Ох, и попадет же мне сейчас от нее! Только приехала и сразу на работу не вышла. Но она, наоборот, нажимает на мое плечо, заставляя опять лечь на кровать.
— Я сейчас, — слабо говорю я. — Сейчас пойду. Не переживайте, я отработаю.
Алена Игоревна улыбается.
— Куда ты пойдешь больная? Лежи. У нас же не концлагерь, где умри, но работай. Все в порядке. Ну, заболела — надо лечиться.
— А вы? Откуда вы узнали? — не могу скрыть волнение.
— В медпункте сказали. А потом пришла, а тут Артем и Ника.
— Ника? — уточняю я.
— Девочка, которая тебя привела. Она мне все и рассказала. Этот дочка моя. Ника.
— Ой, — вырывается у меня.
— Ну, ладно, ты отдыхай давай, поправляйся. Если надо что, девочкам скажи. Не дело летом болеть.
Алена Игоревна проводит по моей руке, встает и уходит.
А я все никак не могу прийти в себя от той заботы, в которую окунулась, будучи здесь. Ко мне, пожалуй, за всю мою недолгую жизнь, никто так не относился. Но от осознания этого мне почему-то грустно. Я вспоминаю маму, папу и Алину. И засыпаю. Опять проваливаюсь.
Болезнь не отпускает меня два дня. Температура, жар, кашель. Но в одно утро вдруг все как будто резко проходит. Я просыпаюсь, когда девчонки из комнаты уже ушли на работу. Доносится музыка из динамиков на улице. Лагерь живет своей жизнью.
Я пытаюсь встать. Иду к столу и делаю себе чай. Потом опять ложусь — все еще слабость.
Ближе к обеду раздается стук в дверь.
Я встаю и иду к двери. Открываю. На пороге стоят Никита и Артем.
— Выздоровела? — радостно кричит Артем.
— Лучше уже, да, — киваю. — А вы чего?
— Ты прости, мы не приходили те дни, — Никита в отличие от Артема серьезен, — у нас сборы были. Там тренеры строго следят, чтобы никто не отлучался. Мне, когда Артем сказал, я хотел…
— Хорош, ну? — перебивает его Артем. — Скучно же. Мы же пришли. Все нормально. Так, Ксюш?
