формулировок и умение думать самостоятельно.
Во Фрунзе у матери обострился порок сердца, которым она страдала смолоду. В 1947 году случился первый приступ, в феврале 1948 года она умерла. В том же году, в августе, отец женился на Ольге Петровне Орлицкой, с которой они были знакомы с ранней юности в Петербурге. Переписка с ней была редкой и случайной, но их связывала взаимная дружеская приязнь. (О. П. была мобилизована в начале войны в армейскую канцелярию, с которой она дошла до Берлина и провела там в наших оккупационных войсках два года. В 1947 году она вернулась из Берлина.) Ольга Петровна прожила с отцом 24 года, пережила его всего на четыре месяца. Сразу же по выходе замуж за отца, она стала для него близким другом, секретарем, стенографисткой, хранительницей его архива. И она передала его надежным и заинтересованным людям: теперь архив находится в Ленинградском отделении Архива АН. Ольга Петровна облегчила моему отцу жизнь во всех отношениях, взяла на себя все житейские тяготы. И (что самое удивительное), она с жаром включилась в его деятельность, стала жить его интересами. Со стороны отца были столь же горячие и сильные чувства к Ольге Петровне все 24 года их совместной жизни. После смерти мужа она начала быстро слабеть и чахнуть и умерла через четыре месяца после него, утратив всякий вкус к жизни.
С течением времени условия работы отца в КИРФАН ухудшились. Он, как всегда, совершенно открыто всюду высказывал свои мысли по научным вопросам, и во Фрунзе очень скоро стало известным его резко отрицательное отношение к теоретическим высказываниям Т.Д. Лысенко и его единомышленников. Отношение к отцу со стороны многих руководящих деятелей КИРФАНа круто изменилось к худшему. Особенно тяжкой стала для него служебная ситуация после 1948 года (печально известной сессии ВАСХНИЛ), когда стало очевидным, что из Киргизии надо уезжать.
VI. Ульяновск
Отец написал в Москву в Управление высшей школы просьбу о предоставлении ему профессорской должности в любом ВУЗе страны, кроме Москвы и Ленинграда (последняя оговорка объясняется отрицательным отношением отца к жизни в столицах вообще). Он получил несколько предложений, в том числе и Ульяновск. Он выбрал Ульяновск – у него сохранились воспоминания о том, как они с Блиссом были там однажды и стояли на Венце, любуясь Волгой и Заволжьем. Отец сказал себе тогда, что хорошо бы было ему на закате жизни поселиться именно в Ульяновске. И вот он переехал туда, став заведующим кафедрой зоологии Ульяновского педагогического института. В этой должности он проработал с 1950 по 1955 год. Читал зоологию беспозвоночных, гистологию и эмбриологию, специальные предметы. Прожил он в Ульяновске до самой смерти, всего 22 года. В 1955 году ему исполнилось 65 лет, и он решил уйти на пенсию, чтобы иметь возможность отдать все силы и все время работе по собственному плану над вопросами теоретической биологии и философии, разработка которых была целью его жизненного пути. Во время работы в Педагогическом институте у него не раз возникали трения с администрацией, но именно годы, проведенные в Ульяновске, оказались самыми плодотворными для научной работы отца. Он был там окружен дружеским вниманием учеников и коллег, видел преданность и верность и – самое главное – интерес к его идеям. В Ульяновске у него появились новые друзья, многие были с ним до конца жизни и проводили его в последний путь.
Выйдя на пенсию, отец продолжал исследования по теоретической биологии, начало которым было положено в ранней юности – когда была поставлена задача создать естественную систему организмов. Накопленный материал ждал обработки. Отец составил план, разделенный на пятилетия. Эти планы сохранились в его дневниках. Он должен был обработать и закончить стройную систему естественных форм. Он начал и полагал, что успеет окончить книгу «Линии Демокрита и Платона в развитии культуры». Сначала он собрался эту тему предпослать в качестве предисловия к «главной книге своей жизни» – систематике земляных блошек, в которой он предполагал выразить не только свои мысли о существующих организмах, но и философское осмысление развития жизни. В ходе работы оказалось, что именно противопоставление идейных линий Платона и Демокрита в истории культуры создает нужный угол зрения для надлежащей постановки и решения вопросов, наиболее сильно волновавших его в науке. Отец настолько увлекся рассмотрением линий Демокрита и Платона, что отложил все, считавшееся раньше в его плане основным.
После того как отец вышел на пенсию, работа его учеников и сотрудников протекала во многих отношениях под его руководством. В определенные дни недели они приходили к нему и занимались с ним. Бывшие его сотрудники, Рэм Владимирович Наумов, Нина Николаевна Благовещенская, Виктор Степанович Шустов – стали близкими друзьями, поддержкой и опорой в жизни.
В шестидесятых годах были опубликованы работы отца, которым он сам придавал большое идейное значение. Этому предшествовал довольно длительный период «молчания», когда его не печатали вовсе. В 1962 году вышли статьи, посвященные понятию сравнительной анатомии, общей таксономии и эволюции (47, 48, 49), а также применению дискриминантных функций в таксономии. В 1963 году вышла работа о новых видах земляных блошек (51). Печатался отец и в Америке, в журнале «Evolution».
Вообще, жизнь его в пенсионный период шла относительно спокойно, научная продуктивность в это время была, по-видимому, самой высокой: он был свободен от официальной деятельности. Еще в конце войны он твердо решил, что в Ленинград не вернется. Нам, своим детям, он много раз говорил о неприятии ленинградского и московского образа жизни и стиля работы, связанных с поездками по городу на большие расстояния, суетой больших городов, многочисленными заседаниями и множеством ежедневных «текущих дел». Он понимал, конечно, что в Москве и Ленинграде концентрировались главные культурные силы, но свое стремление покинуть город, в котором он родился, вырос и учился, где сложились основы его духовной жизни и направления творчества, обосновывал тем, что ему будет гораздо лучше жить в маленьком городе, работать там спокойно большую часть года, а в большие центральные города лишь наезжать, чтобы участвовать в конференциях, съездах, работать в библиотеках. Все, что от него самого в этом отношении зависело, он выполнил: каждый год приезжал в Москву и Ленинград, где нередко имел возможность выступать с докладами и сообщениями. В последние годы жизни у него завязались новые творческие связи, особенно с представителями молодого поколения ученых, в том числе с выдающимися представителями развивающейся живой жизни. Большей частью это были физики и математики, именно они проявили особенный интерес к работам и идеям отца.
В Академгородке Новосибирска он
