— Наверное… — говорить Антону сейчас не хотелось. Как-то муторно было.
По улице Лассаля он не поехал, а свернул налево, на круговую до Третьей Мельницы. Показались сады Ольвиополя и ярусно-ступенчатые здания на левом, увальном берегу Южного Буга. Волнистыми террасами спускались они к узкому песчаному пляжу. Показался островок ниже старого железнодорожного моста, гранитные скалы по правому убережью, кручи глинистых, заросших бурьяном оврагов и чистенькие домики Голты. Показалась беленая церквушка в Богополе, выглянули из-за парка серые колонны и серебристые купола земской управы — бывшей резиденции архимандрита.
— Выходи за меня замуж, — бухнул Антон. И замертвел. Однако девушка и не подумала ехидничать. Она долго молчала, потом вздохнула.
— Тебе нужна другая женщина, Антон, — молвила она, — не такая, как я…
— Я хочу быть с тобой!
Девушка покачала головой:
— Мы с тобой слишком разные. Пойми меня… Ты простец, тебе ничего не нужно — с этим я уже смирилась. Но жить с клиентом Фонда изобилия я не стану. Просто не смогу! Вот ты представь себе: поженились мы. Кончаю я свой университет — учиться я ведь не брошу! — устраиваюсь на работу… И что? Приятно мне будет возвращаться с работы домой и видеть, как ты валяешься на диване, уткнувшись в эсвэ? Как ты думаешь? А так оно и будет! — Лида опять вздохнула, отчего ее маленькая, крепкая грудь поднялась и снова опустилась. — Ты не злись, пожалуйста, но… уж слишком ты привык получать все даром, бесплатно. Бесплатные столовки, бесплатные квартиры, бесплатные машины! Проезд дармовой! В виртуалку— за так! Тряпки — за спасибо! Правильно! Зачем же ему еще и работать?! Лучше он будет сидеть целыми днями и ничего не делать! Ну, не так, скажешь?!
Антон вякнул что-то в свою защиту, но Лида остановила его нетерпеливым жестом.
— Пойми, — сказала она проникновенно, — я же женщина! Я хочу видеть рядом с собой мужчину-работника! Добытчика! Хочу почувствовать себя слабой и ведомой, а с тобой у меня все получится наоборот, шиворот-навыворот! Это я буду кормильцем, а ты будешь за мной, как за каменной стеной! Вот радости!
— Ну, устроюсь я куда-нибудь… — поскучнел Антон и включил нейтрализаторы.
— Да не надо мне твоих одолжений! Мне это, что ли, нужно?
«А кому ж еще?» — чуть не ляпнул Антон, но вовремя прикусил язык.
— Ты совсем уже обленился! — кипятилась Лида. — И ничего тебе неинтересно даже! Ой, да что с тобой говорить!.. Если человек работает, если он что-то делает руками или головой, то от него хоть какая-то польза есть, значит, и смысл появляется! А как иначе? Бесполезное — бессмысленно! Как ты этого никак понять не можешь?!
Лида посмотрела на надутого Антона и отвернулась.
— Ты уже съездил к учителю Строеву? — спросила она ровным голосом.
— Что толку ездить? — буркнул Антон. Он начинал злиться.
— Вот видишь… Ты даже этого не захотел сделать. А ведь я тебя просила… У учителя большие связи, он мог бы тебя устроить на работу, а может быть, даже и в Патруль. Хоть там из тебя человека бы сделали! И учился бы, и служил, и работал! А то нашел себе оправдание — раз большинство не работает, так и он не будет! Вот тебе разве не стыдно, что и ты в нахлебниках? Здоровый парень, вроде и руки откуда надо растут — ну чего б не работать?!
«Гепард» вильнул.
— Да замучили вы меня уже с этой работой! — резко сказал Антон. — «Бесполезное — бессмысленно»! — передразнил он Лиду. — Можно подумать, работа твоя сейчас вообще что-то значит!
— Да, значит!
— Да ни черта она не значит! — грубо отрезал Антон, чувствуя напряжение и тягостную дрожь, и какую-то злую сладость, пугающую и томительную. — Кому это теперь вообще надо, если и без работы вполне можно прожить? Ну какой, вообще, смысл зарабатывать на то, что можно взять и так, даром?! Скажи мне? С работы она будет возвращаться! — фыркнул он. — Откуда возвращаться, господи? Из другой комнаты? Или ты не знаешь, как сейчас работают? Будешь ты с девяти до трех дома просиживать, уставившись в монитор, а я рядышком, на диване, уставившись в эсвэ — ну и какая разница?! Я так целый год, как дурак, проторчал за терминалом — хватит с меня!
— Ой-ой-ой! — язвительно протянула Лида. — Переработался, бедненький!
— Да при чем тут переработался, не переработался! Просто не хочу я всю жизнь у компа отираться! Поймешь ты это когда-нибудь или нет?! Ты что, думаешь, меня совсем работать не тянет? Да я б с удовольствием занялся какой-нибудь настоящей, живой работой! В космосе где-нибудь, в океане хотя бы… Только кто ж меня туда возьмет? Ну не хватает если мне образования — я ж тебе говорил уже!
— А кто тебе не давал его получить?! — с силой сказала девушка. — Когда ж ты наконец поймешь, что нельзя жить так, как ты живешь?! Ну что ты меня мучишь?!
— Лида!.. — сказал Антон страдающим голосом.
— Что — Лида?! Что — Лида? Тебе уже двадцать два, Антон! Двадцать два! И чего ты добился в жизни, скажи? Как был ленивым, разболтанным мальчишкой, так ты им и остался! Вон выкрасил волосы, как попугай, и вперед! Гонять по шоссе на скорости 200 кэмэ в час и ни о чем не думать! Собираться с такими же, как ты, балбесами где-нибудь под грезогенератором, пиво дуть и шляться в виртуалке с утра и до утра — это ты называешь жизнью?! И ты еще хочешь, чтобы я жила с тобой?!
— Лида, — оправдывался Антон, — тебе не нравились мои друзья — я их оставил! Я не подхожу к виртуалке! Я бросил пить! И не гоняю я ни по каким шоссе — ты же видишь! Тебя вот везу! Ну разве не так, скажешь?!
— Все так, — устало сказала Лида. — Ты перечислил все, Антон, чего ты больше не делаешь. Молодец. Тогда почему ты ничего не сказал о том, что ты делаешь? Ну чем ты занят? Да ничем! — бросила она с отвращением и сухо добавила: — Останови, я здесь сойду.
Атомокар притормозил перед домом с патио и верандой, почти полностью увитой чайной розой. Лида гибко выскользнула из машины (Антон взволновался), но процокать каблучками и скрыться не спешила. Что-то ее удерживало.
— Не злись, — негромко сказала она, — но ты сам виноват: не надо было меня выводить! А я тебе всегда говорила — чтобы быть с кем-то, надо быть кем-то. Я тебе нравлюсь, и ты мне тоже (у Антона внутри что-то сладко заныло), но этого мало… Я люблю роскошь, я хочу сказку! Мне нужны друзья, любовь и интересная работа, а если в отпуск — то на Луну или в «Оранжереи». Я стою дорого!
— Но у меня же все есть, — заспешил Антон. — И дом есть, и машина вот, и вещей — вагон и маленькая тележка!
Лида улыбнулась.
— У него все есть! — сказала она снисходительно. — Господи, что у тебя есть? Дом у тебя есть? Что ты называешь домом? Тебя поселили в стандартном модуле, Антон, а на то, что тебе выдают «во обеспечение минимума потребностей», дома не купишь.
— Мне хватает!
— А мне — нет! — отрезала Лида и продолжила менторским тоном: — Столько, сколько тебе дает Фонд, получает лишь плохой работник. А вот хороший зарабатывает в десять, двадцать, во сто раз больше! Да и разве в деньгах дело? Я же хочу гордиться своим мужчиной, понимаешь? Хочу, чтоб все его уважали, а женщины чтоб завидовали мне, что он у меня такой — настоящий!
