меня, использовал и унижал меня. Я знаю, что он хочет сделать больше, и как бы я ни хотела постоять за себя, гораздо больше я хочу выжить. Сразиться с Джейком — это одно, но с Картером? Ни за что.
В нем нет угрызений совести за то, что он только что заставил меня сделать, так что я знаю, что, что бы ни гнило внутри него, какие бы провода ни перепутались в его мозгу, чтобы сделать его способным на такие зверства, он мог бы сделать со мной гораздо хуже, не моргнув глазом.
Подчинение — это гораздо больше, чем он заслуживает, но это единственный известный мне способ хоть немного обезопасить себя, поэтому, когда он стоит надо мной, глядя на меня сверху вниз, я остаюсь на полу и склоняю голову, как его — дрессированный питомец.
— До завтра, принцесса.
И с этими последними напутственными словами дверь открывается, и все они выскальзывают в холл, оставляя меня здесь плакать в одиночестве.
4
Я почти не сплю всю ночь, а когда наступает утро, я даже не думаю идти в школу. Я была так сильна на протяжении всего этого испытания с Джейком, я никогда не позволяла им преследовать меня и прятаться, но вчера было слишком много. Сегодня я спрячусь дома, потому что альтернатива, встреча с Картером и его приспешниками в школе — это то, с чем я сейчас просто не могу справиться.
Каждый раз, когда я закрываю глаза, я вижу Картера, Джейка или Шейна — в худшие моменты я вижу их всех троих. Я снова переживаю, как Джейк таскает меня, чтобы они могли поглазеть на мою обнаженную грудь, как Картер сосет мои соски, как Шейн ухмыляется, когда он ласкает мою грудь.
Картер, очевидно, самый травмирующий. Я помню, как он заставил меня отсосать ему, как он засунул свой член мне в горло так глубоко, что я думала, что потеряю сознание. Его грязность заставила меня показать ему его сперму в моем рту позже, прежде чем проглотить доказательства его нападения.
Я пыталась учиться, чтобы не отставать, но я не могу сосредоточиться достаточно долго, чтобы прочитать все слова на одной странице, не говоря уже о целой главе. Я не могу убежать от своих собственных воспоминаний, поэтому я трачу день, бездумно просматривая приложения на своем телефоне, чтобы отвлечься.
К тому времени, когда наступает вечер, я очень расстроена тем, что позволила этому так сильно меня задеть. Я не хочу, чтобы Картер Махони был в моей голове. Я хочу забыть все, что было вчера, и никогда больше не видеть их глупых лиц. Они не заслуживают того, чтобы сделать меня вялой и рассеянной.
Я говорю себе, что у меня есть двухдневный лимит. На два дня я могу застрять в своих чувствах, если мне нужно, но после этого я должна взять себя в руки, вернуться в школу и продолжать жить так, как будто Картера Махони никогда не было.
Вечером мама зовет меня помочь с ужином. На это у меня тоже нет сил, но спорить об этом было бы слишком утомительно, поэтому я делаю пюре и держу рот на замке.
— Ты все еще в пижаме? — спрашивает моя мама, когда замечает, ее взгляд скользит по моим спортивным штанам и мешковатой футболке.
— Я все еще не очень хорошо себя чувствую, — говорю я ей.
— Ну, еще слишком рано в учебном году, чтобы пропускать уроки, дорогая. Разве ты не говорила, что у тебя контрольная на этой неделе?
Угу, да. “По истории” из всех классов.
Как я могу сидеть в одном классе с этим психопатом? Он закончил со мной? Оставит ли он меня в покое или просто ждет еще одного шанса, чтобы наброситься? Возможно, я уже наскучила ему, но я чувствую, что теперь мне нужно оглядываться через плечо даже больше, чем раньше, когда Джейк был моей самой большой проблемой.
Сколько еще задач мне предстоит терпеть? Это выходит из-под контроля.
— Думаю, мне просто нужен еще один день, — говорю я ей, уверенно кивая. — Сегодня вечером я высплюсь, займусь йогой, чтобы привести голову в порядок… Завтра мне станет лучше.
Звонок в дверь, и мой младший брат кричит: — Я открою!
Я хмурюсь, глядя на настенные часы и беру сервировочную ложку для картошки. Мой отчим должен быть дома с минуты на минуту, но он не станет звонить в дверь. Грейс не заедет без предупреждения. Надеюсь, это не очередной придурок, разыгравший шутку.
На прошлой неделе кто-то позвонил в дверь, и когда я ответила, на полу валялись синие трусики Longhorn с пришитой к тонкой ткани карточкой с надписью «шлюха». Вероятно, от кого-то из поклонников Джейка, которые имеют наглость обидеться на то, что он оказывал мне нежелательное внимание. Это мог быть кто-то из футбольной команды, но поступок казался девчачьим. Вероятно, отчаянная фанатка или одна из злобных чирлидерш.
Как раз в тот момент, когда я собираюсь подойти к двери, чтобы убедиться, что ничего подобного нет, мой младший брат выскакивает на кухню ровно настолько, чтобы сказать: — Она здесь, — а затем возвращается к столу, чтобы одержимо выстроить ножи для масла. Он учится в четвертом классе, и они только что закончили учиться накрывать на стол, так что теперь каждый вечер он дважды проверяет, стоят ли ложки в правильном месте, а ножи для масла повернуты в правильном направлении.
Позади меня моя мать произносит запинающееся, растерянное: — П-привет.
Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть, и внезапно чувствую, будто проглотила все свое сердце. Не могу объяснить, почему, но Картер Махони стоит у меня на кухне — все 6 футов и 3 дюйма [Прим.: 190,5см]. Он одет в серые спортивные штаны и белую футболку с пиджаком поверх нее, чтобы ненавязчиво напомнить нам всем, кто он такой.
Я чувствую себя монстром, пробравшимся в дом, будто я должна схватить деревянный кол и воткнуть его в его черное сердце. Моя кухня - последнее место в мире, где он должен быть.
— Мэм, — уважительно говорит он, улыбаясь моей маме, по общему признанию, очаровательной улыбкой. — Извините, если прерываю ваш ужин. Я слышал, что Зои сегодня плохо себя чувствует, поэтому я хотел принести ей что-нибудь. — Теперь он держит прозрачный контейнер с чем-то, похожим на куриный суп с лапшой.
Моя мать быстро приходит в себя. Вместо того, чтобы относиться к нему отдаленно
