Ознакомительная версия. Доступно 28 страниц из 137
уличили во лжи из-за этой глупой попытки оправдаться, и он резко сел. Обиженный и злой, он больше не произнес ни слова. Огорченная и встревоженная Джин стала что-то говорить, но Мердок, не выпуская ее руку, уже поковылял в дальний угол зала.
После минутного молчания Анна спросила:
– Кто это?
– Один мой близкий друг, – сухо ответил Дункан.
– О! – Ее брови поползли вверх. – А она?
– То же самое!
Дух беспечного товарищества, с которым они приступили к трапезе, исчез. Хотя они пытались, особенно Анна, вернуть его, Дункан был только рад, когда последнее безвкусное блюдо было убрано. Он поспешно оплатил счет и вместе с Анной покинул зал.
Они отправились прямо в больницу, где в половине третьего Анне предстояла операция – обширная резекция.
Сегодня, отчасти из-за важности операции, отчасти из-за признания мастерства Анны, операционная была переполнена: студенты университета, два местных врача, хирург из больницы имени Виктории и в довершение всего – важная персона, старый профессор Ли, глава отделения Фонда Уоллеса. Овертон, как всегда в своем лучшем виде, когда предоставлялась возможность показать себя, ассистировал Анне.
Когда Дункан занял свое место в изголовье операционного стола, его охватило какое-то нехорошее предчувствие. Он и так был расстроен инцидентом в ресторане, а присутствие такого количества зрителей вызвало в нем волну беспокойства. Он должен был ввести пациенту сложное обезболивающее средство – смесь газа, кислорода и эфира. Он шарил здоровой рукой среди кранов и трубок.
Операция шла, а он понимал, что действует не лучшим образом. Пару раз Анна бросила на него острый взгляд. Затем он почувствовал на себе другие взгляды и случайно отметил, сколь критически доктор Овертон посмотрел на его искалеченную руку. Внезапно его парализовало сознание собственной неполноценности. Неловкий и неуклюжий, он сбил настройку трехходового клапана. Его неумелость усилилась, и он почувствовал, как его окутывает удушающий туман.
А затем, когда он повернулся, чтобы добавить эфира, наступила развязка. Его пальцы не удержали флакон с анестетиком, и тот упал на пол.
Это был шок – все взгляды устремились на Дункана – один лишь профессор Ли тактично уставился в потолок.
– Криворукий идиот, – пробормотал Овертон. – Слава богу, прибор прижигания не включен. Иначе нас всех разнесло бы в клочья.
– Разговоры! – прошипела Анна. Она повернулась к молодой медсестре Доусон. – Что ты стоишь, как дура! Быстро принеси другой флакон!
– Да, доктор. – Медсестра с недовольным видом удалилась.
Принесли флакон, и в напряженной тишине операция была завершена.
Глава 21
Дункан был бледен, когда вышел в прихожую переодеться. Он сознавал чудовищность своей ошибки и к каким ужасным последствиям она могла привести. Он испытывал слабость и тошноту. Он не мог заставить себя поднять глаза на окружающих.
Он намеренно медлил, ожидая, пока Анна покинет здание. Затем, уже собравшись уходить, он случайно услышал разговор двух медсестер за дверью операционной – всего лишь несколько реплик, но их было достаточно, чтобы нанести ему чуть ли не смертельный удар.
– Какой это был ужас, – сказала старшая медсестра, – когда эфир разлился… Ну и растяпа этот тип!
Другая медсестра, Доусон, та самая, которую упрекнула Анна, сердито ответила:
– А чего ты хочешь? Он никогда не будет хорошим врачом! Доктор Овертон говорил мне это сто раз.
Дункан побрел домой, окутанный тьмой отчаяния.
На следующее утро настроение его не улучшилось, в душе был мрак. Никогда еще над ним не нависало такое тяжелое облако. Его стало преследовать сознание собственной физической неполноценности.
Ему повсюду мерещилось пренебрежительное отношение к себе, он представлял, как сокурсники смеются над его изуродованной рукой, и из-за этого постоянного болезненного самоанализа становился еще более неловким.
В субботу вечером Анна остановила его на лестнице.
– Молодой человек! – Она крепко взяла его за лацканы. – Ты избегаешь меня. – Она увлекла его в свою комнату и вперила в него взгляд. – В чем дело?
– Ни в чем, – ответил он, отводя глаза.
Она села, как бы решив сменить тему.
– У тебя скоро выпускные экзамены, – вполне буднично обронила она. – В следующем месяце, верно? Мне нравится думать о том, что ты справишься. Знаешь, Дункан, если бы ты специализировался в этом, то из нас получилась бы замечательная команда.
– Специализировался в чем? Вы же знаете, что я ни на что не гожусь!
– Не говори глупостей!
Пропустив мимо ушей ее слова, он упрямо гнул свое:
– Это так. На что я гожусь? Инглис был прав. Когда я начинал, он предупредил меня, что я окажусь в каком-нибудь затянутом паутиной медицинском уголке – хромой уткой, составителем демографической статистики, дезинфектором канализационных стоков – не важно кем. Я ни на что не годен.
Он с выражением полной безнадежности пожал плечами.
Ее взору наконец открылась его рана. Она без тени сочувствия в голосе неторопливо произнесла:
– Если бы ты дал мне хоть слово вставить, я бы объяснила, чем ты можешь быть полезен.
Он грубо прервал ее:
– Не стоит себя обманывать. Я однорукий неудачник! Боже! Я должен был понять это давным-давно. Когда я начинал здесь пять лет назад, казалось, ничто не имело значения, кроме того факта, что я мог получить медицинское образование. Я закрывал глаза на все остальное. Теперь я вижу, насколько все это бесполезно. Нет, не перебивайте меня. С таким же успехом я и сам могу себя утешить. Как я могу исцелять других? Каким образом?
Глава 22
Анна спокойно поднялась со стула и села рядом с ним. На лице – никаких эмоций.
– Я давно хотела тебя спросить кое о чем. Кажется, сейчас подходящий момент. – Она глянула ему прямо в глаза. – Ты позволишь осмотреть твою руку?
– Смотри, если хочешь, – сказал он с горечью, не заметив, что перешел на «ты». – Я не возражаю. Сюда, дамы и господа! Самый момент посмотреть пип-шоу!
Он начал медленно снимать пиджак.
Она не ответила, явно оставив без внимания то, как он расстегивал воротник, ослаблял галстук и снимал хлопчатобумажную рубашку. Но она могла догадаться, каких мучений ему стоило выставить напоказ свое уродство.
Обнаженный по пояс, он повернулся к ней. Она начала осмотр с профессионально непроницаемым выражением лица. С первого взгляда, несмотря на жесткий самоконтроль, ее пробрала дрожь смятения. Как он и говорил и как она и опасалась, его левая рука была в тяжелом состоянии. Неподвижная и укороченная, на вид она была иссохшей, как ветвь старого дерева.
– Пошевели пальцами, – сказала она.
Он слегка пошевелил, с явным усилием.
– Это уже кое-что, – прокомментировала она с внезапным облегчением.
– Какой в этом прок? – тупо сказал он. – Все это так
Ознакомительная версия. Доступно 28 страниц из 137
