— Ну что ж, — проговорила Сара, когда Мартин остановил машину у подъезда. — Спасибо, что уделили нам время и устроили этот ужин.
Следует ей пожать ему руку или это будет выглядеть слишком уж по-деловому? Впрочем, Сару остановило другое: ей не хотелось к нему прикасаться. Потому что она боялась, что это прикосновение отзовется в ней жарким томлением… Да, надо признать, он ее волновал.
— Не пригласите меня чего-нибудь выпить?
— Что?..
Он не ответил. Он просто вышел из машины и открыл дверцу Саре.
— Боюсь, у меня дома нет ничего алкогольного, — растерянно пролепетала она.
За этот вечер Мартин должен был составить о ней хоть какое-то впечатление. Интересно, какое? Сара очень боялась, что в его представлении она была глуповатой домашней клушей, во многом ограниченной и не имеющей других интересов в жизни, кроме благополучия своей единственной дочери. Впрочем, она тут же сказала себе, что ее мало волнует мнение Мартина. К тому же сегодня она его видит в последний раз. И ей сразу же стало легче.
— Я бы с удовольствием выпил кофе.
— Кофе. — Сара никак не могла попасть ключом в замок, но наконец-то ей это удалось. — Да-да, конечно.
Она включила в прихожей свет и провела Мартина в гостиную.
— Симпатично у вас, — сказал он.
— Именно так говорят агенты по продаже недвижимости, когда показывают клиенту какую-нибудь крошечную квартирку, приведенную в более-менее пристойный вид посредством ярких обоев.
— Вы всегда все принимаете в штыки? Даже искренние комплименты? — Он стоял, засунув руки в карманы, и пристально изучал Сару.
Она вдруг растерялась, просто не знала, что ответить. Мартин пытался быть вежливым и общительным, но встретил с ее стороны лишь холодное неприятие. Но это не специально. Просто я не привыкла к искренним комплиментам. Я не привыкла робеть перед кем-то. Наверное, поэтому я неосознанно защищаюсь. Защищаю свое одиночество, подумала Сара и сама удивилась своим мыслям.
У нее редко бывали гости-мужчины. Да и то в основном — сослуживцы. И всегда в большой компании. Так что Мартин был единственным мужчиной, с которым она оказалась наедине у себя дома. И почему-то Сара стеснялась.
— Простите, что я сорвалась. У меня был тяжелый день.
Он недоверчиво приподнял бровь, продолжая пристально разглядывать Сару.
Ну да, с раздражением подумала она. Я язва и злюка. И что теперь? Надо меня отшлепать?
— Какой вы любите кофе?
— Черный. С двумя ложками сахару.
Сара полагала, что Мартин останется в гостиной. Но он пошел следом за ней в кухню, уселся за стол и принялся наблюдать за тем, как она варит кофе.
— Можете и кухню назвать симпатичной, — улыбнулась Сара, протягивая Мартину чашку с кофе и садясь напротив него. — Обещаю, что я вас за это не укушу, — пошутила она, надеясь, что он все же не будет воспринимать ее злобной букой.
И все-таки было немного странно сидеть с мужчиной за столом в такой поздний час, пить с ним кофе, шутить… Она успела забыть, как это бывает.
— И давно вы здесь живете?
— Уже много лет. Мне нравится эта квартира. Она небольшая, но уютная. И до работы отсюда близко, так что я экономлю время на дорогу. — Сара вдруг смутилась. Это было очень похоже на доверительный разговор, а она отвыкла от Подобных бесед. Чтобы скрыть растерянность, она поднесла чашку с кофе ко рту. — Вы, кажется, собирались поговорить о сегодняшнем вечере…
— Да. И как, по-вашему, вечер удался? Оправдались ваши ожидания? — Он внимательно посмотрел на нее.
Сара на секунду задумалась, потом пожала плечами.
— Честно говоря, я не знаю, чего и ждала. Во всяком случае, я успокоилась, познакомившись с Брайаном. Он произвел на меня очень приятное впечатление…
— А вы как себе его представляли? Длинноволосый? С серьгой в ухе и с сигаретой в зубах?
— Я никак его не представляла. — Сара потупила взгляд. Она чувствовала себя неловко. Как бы она ни убеждала себя, что этот мужчина ничего для нее не значит — и просто не может ничего значить, ведь они с ним виделись второй и, наверное, последний раз в жизни, — ее тянуло к нему. И это влечение сильно ее беспокоило.
— Вы по-прежнему хотите, чтобы я запретил Брайану встречаться с вашей дочерью?
— Нет, уже не хочу.
Насколько Сара успела узнать Брайана, этот мальчик мог оказать на Эллен лишь положительное влияние. А ведь до знакомства с ним она себе таких ужасов навыдумывала… Теперь-то она поняла, что ошиблась.
— Вы, вероятно, опять примите мои слова в штыки, но я все же позволю себе дать вам совет: если вы действительно хотите разобраться в том, что творится с вашей дочерью, постарайтесь повнимательнее к ней приглядеться, понять, что руководит ее поступками.
— Но она же еще ребенок! — Сара почувствовала, что краснеет, но уже не от смущения, а от злости.
— Не такой уж она ребенок. Дети, знаете ли, растут. Как бы нам ни хотелось, чтобы они всегда оставались милыми малышами.
— Вы пытаетесь меня учить, как мне вести себя с собственной дочерью?! — Сара опять завелась.
— Просто я высказываю свои мысли. Как человек посторонний и непредвзятый.
— Огромное вам за это спасибо! — язвительно ввернула Сара. — Раз уж вы начали высказывать ценные мысли, может, подкинете еще пару мудрых сентенций?
Мартин залпом допил кофе.
— Вас так раздражают чужие советы? — спросил он с прохладцей. — По-моему, вы из тех людей, которые будут стоять на краю пропасти, но, если кто-то им скажет, что дальше идти нельзя, нарочно сиганут вниз. Потому что не нуждаются в чьей-то помощи или поддержке. Они независимы ни от кого.
— Это неправда! Что вы себе позволяете? Вы пришли ко мне в дом и… — Сара на мгновение умолкла и сделала глубокий вдох, почувствовав, что сейчас сорвется на крик. — И затеяли тут сеанс психоанализа.
— Вообще-то, нет. Хотя, честно говоря, вы — интересный случай. Достойный всестороннего изучения.
— Что это значит? — Сара прожгла Мартина убийственным взглядом. Голос у нее дрожал, руки — тоже. Лицо горело. Куда вдруг подевалось ее хваленое самообладание?
— А что случилось с отцом Эллен?
Этот прямой вопрос застал Сару врасплох. Она посмотрела на Мартина так, будто он имел наглость поинтересоваться, какого цвета на ней белье или какой у нее размер бюстгальтера.
— Позвольте мне предположить, — проговорил Мартин, так и не дождавшись ответа. — Скорее всего отец Эллен испарился еще до того, как малышка родилась. А вы, озлобившись на весь мужской род, решили с гордостью нести бремя матери-одиночки.
— Какой вы проницательный!
Замечание было по-детски глупым, но ничего другого Саре в голову не пришло. Она по-настоящему растерялась перед лицом столь грубого и бесцеремонного вторжения в ее личную жизнь.
