но не принимавшего участия в битве.
Исследователи, оценивая наличие общих чтений в Лаврентьевской и Новгородской первой летописях, предполагали существование общего протографа. Усомниться в этом позволяет один факт. Под 1096 г. «Повесть временных лет» описывает набег половецких войск на окрестности Киева, во время которого были осквернены и сожжены три монастыря, в том числе знаменитая Печерская обитель. Летописец именует половцев как «безбожнии сынове измаилеви, пущени бо на казнь хрестьяномъ». И далее он подробно разъясняет их происхождение: «Ищьли бо суть си от пустыня Етривьскыя, межю встокомь и сѣвером; ищьли же суть ихъ колѣнъ 4: торкмене, и печенѣ, торци, половци. Мефодий же свѣдѣтельствуеть о нихъ, 42 яко 8 колѣнъ пробѣгли суть, егда исѣче Гедеонъ, да 8 ихъ бѣжа в пустыню, а 4 исѣче. Друзии же глаголють: сыны Амоновы; се же нѣсть тако: сынове бо Моавли хвалиси, а сынове Аммонови болгаре, а срацини от сыновей Измаиля творятся Сарини, и прозваша имя собѣ саракыне, рекше: сарини есмы. Тѣм же хвалися и болгаре суть от дочерю Лотову, иже зачаста от отца своего, тѣм же нечисто есть племя ихъ. А сыновей Измаилъ роди 12 сына, от них же суть торкмени, и печенѣзи, и торци и кумани, рекше половци, иже исходять от пустынѣ. И по сихъ 8 колѣнъ к кончинѣ вѣка идуть заклѣпении в горѣ Александромъ Македоньскымъ нечистыя человѣкы» («Вышли они из пустыни Етривской между востоком и севером, вышло же их 4 колена: торкмены и печенеги, торки, половцы. Мефодий же свидетельствует о них, что 8 колен убежали, когда иссек их сыновей Гедеон, да 8 их бежало в пустыню, а 4 он иссек. Другие же говорят: сыны Амоновы, но это не так: сыны ведь Моава — хвалисы, а сыны Амона — болгары, а сарацины от сыновей Измаила, выдают себя за сыновей Сары, и назвали себя сарацины, что значит: „Сарины мы“. Поэтому хвалисы и болгары происходят от дочерей Лота, зачавших от отца своего, потому и нечисто племя их. А сыновей Измаил родил 12 сыновей, от них пошли торкмены, и печенеги, и торки, и куманы, то есть половцы, которые выходят из пустыни. И после этих 8 колен, при конце мира, выйдут заклепанные в горе Александром Македонским нечистые люди»)[44].
Так же как в Лаврентьевской и Новгородской первой летописи, перед нами в «Повести временных лет» видим ссылку на «Откровение Мефодия Патарского», повествующее о событиях истории человечества от Адама до его конца, ожидавшегося в седьмой тысяче лет от «сотворения мира»[45]. Эта последняя часть особенно интересовала средневековых людей, видевших признаки «второго пришествия» во всех более или менее значимых нападениях кочевников[46].
Исходя из формальной логики можно было бы предложить существование общего протографа указанных двух летописей и «Повести временных лет». Но последняя, как было показано выше, была создана за столетие до событий на Калке.
Ситуацию разъяснил И.У. Будовниц (1897–1963). Битва на Калке была воспринята современниками как большое поражение и тяжелое бедствие. Но в отличие от предшественников, видевших в текстах Лаврентьевской и Новгородской первой летописей лишь общие чтения, историк указал на разницу в освещении этих событий в трех древнейших сохранившихся летописях, каждая из которых по-своему расставляла нюансы[47].
Важным шагом стало наблюдение М.Н. Тихомирова (1893–1965), что рассказы о битве на Калке, внесенные в Новгородскую первую и Ипатьевскую летописи, совершенно различны. Это дало основание ему говорить о том, что изначально существовали две повести о битве на Калке.
Та, что отразилась в Новгородской первой летописи, выставляет главным действующим лицом Мстислава Мстиславича Удатного. В ней нет ни одного упрека русским князьям, а вся вина за поражение возлагается на изменивших половцев и бродников, действовавших с татарами. Судя по всему, повесть была составлена в кругах, близких к Мстиславу Галицкому, вскоре после битвы. М.Н. Тихомиров также обратил внимание, что упоминаемый в повести Ярун — несомненно, тот же воевода Ярун, который вместе с Мстиславом Удатным действовал в 1216 г. против Юрия и Ярослава Всеволодовичей[48]. Постоянные связи Мстислава с Новгородом легко объясняют появление «Повести о битве на Калке» именно в Новгородской первой летописи[49].
Вторая повесть о битве на Калке, помещенная в Ипатьевской летописи, возникла независимо от первой. Главным действующим лицом в ней является Даниил Романович, бывший тогда совсем юным и даже не упомянутый в первой повести. Она не могла возникнуть ранее утверждения Даниила на галицком столе и имела целью прославление самого Даниила и его брата Василька[50].
Что касается Лаврентьевской летописи, где, в отличие от двух других летописей, описание битвы как таковой отсутствует, еще А.А. Шахматовым было доказано ее северо-восточное происхождение. Об этом свидетельствует и то, что в ней ничего не говорится о военных действиях южнорусских князей и даже не упоминается река Калка, на берегах которой произошло сражение.
Тем самым оказалось, что все три древнейшие летописи в рассказе о битве на Калке имеют различное происхождение. Исследователи вплотную подошли к выводу, что сами они создавались независимо друг от друга.
Предложенная А.А. Шахматовым на рубеже XIX–XX вв. методика изучения летописей при своем появлении на свет вызвала всеобщий интерес и появление целой школы учеников и последователей. Вместе с тем со временем применительно к ней стали высказываться упреки, в первую очередь в том, что она сводила источниковедческий анализ исключительно к текстологии[51].
В чем же, на наш взгляд, главные ошибки шахматовской школы? Ее корни лежат в классической филологии, всегда имевшей дело с некоторым количеством списков древнего текста при отсутствии оригинала, а чаще всего и списков, хоть сколько-нибудь близких по времени к оригиналу. Для реконструкции ближайшего к оригиналу текста необходимо изучить все наличные списки, учесть разночтения, разбить их на редакции. В таких условиях история данного текста представляет собой пучок линий передачи (традиций), которая переплетается с историей других текстов, встречающихся в сходных или различных комбинациях в разных списках. Тем самым воссоздается генеалогия отдельных текстов, то есть их размещение на хронологической оси, установление того, какие из них являлись источниками для других. При этом серьезнейшим недостатком шахматовского метода является необходимость начинать изучение с наиболее поздних текстов и уже от них двигаться вглубь времени.
Применительно к «Повести о битве на Калке» метод А.А. Шахматова испытывает определенные трудности. Покажем это на единственном примере. Согласно Ипатьевской летописи, от переправы через Днепр до реки Калки русские рати шли 8 дней, а по Новгородской первой летописи этот же маршрут занял 9 дней. Данную разницу обычно объясняют тем, что в первом
