несмотря на все утверждения задним числом, Анжела Куччати никогда не занимала в жизни Муссолини место, сравнимое с Балабановой или Сарфатти.
Таким образом, можно констатировать, что все попытки Муссолини обрести личное счастье в союзе с «передовыми женщинами» заканчивались безуспешно. Потерпев в разное время неудачи в желании совместить приятное с полезным, он отчасти пошел по пути своего отца, женившись на женщине без особых интеллектуальных запросов, зато готовой стать хорошей женой и матерью. И именно такой женщиной для Муссолини стала Ракеле Гуиди.
Отношения между ними начали развиваться еще накануне его отъезда в Трентино, но знакомы они были уже очень давно. Ракеле была родом из той же деревни, что и Бенито, и училась в школе, где преподавала его мать, Роза Муссолини. Смышленую и работящую девочку взяли в дом Муссолини в качестве помощницы по хозяйству, тогда-то Бенито, очевидно, и познакомился с ней. Разумеется, будучи младше его на семь лет, в те годы Ракель не представляла для него никакого интереса, но по мере ее взросления он стал обращать все больше внимания на скромную и красивую девушку. Уже перед отъездом в Трентино он полушутя-полусерьезно обещал жениться на ней после своего возвращения (что, напомним, ничуть не помешало ему заводить многочисленные любовные интрижки) и, что удивительно, – свое слово сдержал.
В свой второй приезд в Форли Муссолини сделал родителям избранницы формальное предложение. Пикантность ситуации заключалась в том, что одним из этих родителей… был его отец, старый социалист, а теперь трактирщик Алессандро Муссолини. Дело было в том, что пока молодой Муссолини добивался от судьбы успеха, в лучший мир ушли не только его мать, но и отец Ракель – Агостино Гуиди. Они умерли, а Алессандро Муссолини и Анна Гуиди, мать Ракель, стали жить вместе «гражданским браком». Именно на деньги Анны отец Муссолини сумел открыть свой трактир. Теперь он, ставший для Ракель отчимом, скептически смотрел на брачное предложение, сделанное его старшим сыном.
Болезни и годы сделали свое и от прежнего бесшабашного социалиста мало что осталось. Алессандро прямо попросил Муссолини-младшего не портить жизнь шестнадцатилетней девушке. Тогда, если верить слухам, отчаянный жених достал пистолет и пообещал убить невесту, а после застрелиться самому. Все это было вполне в духе времени, так что до крови не дошло: убедившись в решительности Бенито и взаимности к нему чувств Ракели, родители дали свое благословение.
По всей видимости, Муссолини заключил бы официальный брак тогда же, но социалистам ходить в церковь не пристало, о чем он не раз напоминал в собственных статьях, предлагая исключать таких «отступников» из партии. Так что в течение следующих пяти лет Ракеле жила в статусе сожительницы, или, как тогда говорили, – содержанки. Бенито и Ракеле распишутся только в декабре 1915 года, уже после того, как Муссолини будет изгнан из рядов социалистической партии. Но даже и тогда он поостережется идти в церковь, ограничившись простой росписью. Муссолини начал жить с Ракеле «гражданским браком» в 1910 году. Несколько лукавя, Ракеле писала: «Помню, каким он был усталым и счастливым – хотя и несколько неуверенным в том, какова будет моя реакция, потому что бумаги для регистрации брака еще не были готовы. Но я разобралась в ситуации. Передо мной был избранник моего сердца, с нетерпением ожидавший единственного дара, который я могла ему преподнести – мою любовь. Его молодое лицо уже прорезали морщины – результат повседневной борьбы. Колебаний не было. Я пошла с ним». В сентябре родилась первая и единственная дочь Муссолини – Эдда, а в ноябре умер его отец, уже давно тяжело болевший. Он оставил старшему сыну небольшое земельное владение, от которого Муссолини тут же избавился, пополнив вырученными несколькими тысячами лир семейный бюджет.
И все же первые годы семейной жизни были трудными: денег решительно не хватало, и увеличивающаяся семья Муссолини жила очень бедно. Бенито зарабатывал немногим более сотни лир в месяц, значительная часть из которых проходила мимо семейного бюджета: ни тогда, ни после Муссолини не умел считать деньги. В своих мемуарах, написанных уже после смерти мужа и падения фашистского режима, Ракеле не без апологетики, но довольно ярко передает семейную атмосферу тех лет: «Две меблированные комнатки были совсем крошечные, но имели большое преимущество:
стоили менее 15 лир в месяц. Все семейное имущество состояло из четырех простыней, четырех тарелок и четырех столовых приборов, доставшихся от родителей. Мы были богаты нашей молодостью и надеждами. Бенито сам – гораздо позднее – часто повторял, что это были самые счастливые дни в нашей жизни. Бенито работал. Я, напевая народные мелодии Романьи, занималась хозяйством в нашем маленьком жилище. Таком мирном и безмятежном».
Бытовые проблемы и разность характеров не помешали Бенито и Ракеле Муссолини состояться в качестве семьи, «фамилии». Избранница Бенито проявила себя как примерная жена. Довольно красивая в молодости, она до конца жизни оставалась простой крестьянкой, так и не научившейся «женским премудростям» горожанок. Но Ракеле вовсе не была простодушной или слабохарактерной. Как мы помним, мать Муссолини тоже умела добиваться своего, не подвергая сомнению авторитет мужа, – так было и здесь. В тех редких случаях, когда Ракеле считала, что семье угрожает опасность, она действовала со свирепой решимостью, как правило, заставлявшей мужа уступать.
Так, после первого же инцидента ей удалось искоренить дурную привычку Бенито приходить домой в сильном подпитии, попросту пообещав убить его в случае рецидива. И она своего добилась – такого себе он больше не позволял. Хотя к алкоголю, как и к еде, Муссолини был, в общем-то, равнодушен. А вот заставить «убежденного социалиста» окрестить новорожденную дочку она тогда не сумела – опасения Муссолини потерять лицо на глазах у соратников оказались сильнее уговоров жены.
В остальном разногласий у них не было: Ракеле рожала детей, с удовольствием занималась домом, не лезла в политику и смотрела сквозь пальцы на не опасные для семьи любовные интрижки своего супруга. Наверняка много мужчин сочли бы такой подход к семейной жизни идеальным. Возможно, Муссолини и раздражала порой ограниченность круга интересов его жены, но, как известно, полностью идеальные браки – большая редкость. Покончив с бытовой неустроенностью и сведя количество любовных связей на стороне к минимуму, Муссолини с неизменным удовольствием проводил свободное время дома, в кругу семьи, и только события 1943–45 гг. разрушили этот крепкий дом.
Там же, в своих воспоминаниях, Ракеле справедливо отмечала: «Инстинкт… подсказывал мне, что в моих чувствах к нему есть что-то материнское… он это сознавал и любил меня за это». В общем, жена Муссолини выгодно отличалась от его прежних любовниц тем,
