На роль всепрощающей подружки меня уже не хватило. Но Грумель оценила в моем исполнении и бешенство, потому заговорила почти связно.
— Мой двоюродный племянник. Это он должен был вас пугать. Но получилось, что вы отправили меня сюда, а…
— Вы сами сюда перешли, — перебила я. — Дальше!
— Ну… Он пришел… А тут я… А за стенкой молчат… Я же не знала, что там дальше будет. Вдруг вы войдете, а тут я, с мужчиной… ла Валь же всех сплетниц двора собрала.
— По вашей просьбе, — уточнила я.
— Ну да, — не стала спорить неуклюжая интриганка. — Представьте, какие сплетни они разнесли бы обо мне, застав меня с молодым гвардейцем?! Ну, я и отправила его восвояси, мол, позже зайди. Кто ж знал, что он сейчас припрется, олух?!
— Видимо, молодой человек очень сильно желает попасть в конвой короля, — буркнула я.
— Еще как! — закивала Грумель, и на круглой физиономии проступили надежда пополам с хитростью. — А еще он мечтал увидеть вас!
— Меня? — опешила я.
— Да! Слухи о вашей красоте уже разошлись по двору. Я его еле вытолкала…
— Гортензия, — устало перебила я. — Мне надоело ваше вранье. Еще одно лживое слово, и мы с вами распрощаемся прямо сейчас.
Толстуха икнула и наконец умолкла.
— Правильно. Лучше помолчите. А еще лучше перечислите, кто входит в штат его величества и чем занимается.
— Экономка. Она надзирает за прислугой, горничными, поварами…
— Какими еще поварами? Его величеству сейчас нужен один единственный повар, и он, точнее, она, передо мной! — я красноречиво покосилась на обширную грудь женщины.
— Ну, так вас же тоже кормить надо, и меня, — пожала плечами та. — А по распоряжению проклятого герцога готовят нам отдельно.
«Значит, разлитие желчи у третьей няни ла Вейну тоже не понравилось», — отметила я про себя и жестом приказала Грумель продолжать.
— Леди ла Фонтен — кастелянша. Она служила еще королеве.
— Дальше.
— С четой ла Брук вы уже знакомы. Он — личный камердинер его величества, а его жена, — кормилица захихикала, — старшая по дамам.
— По кому, простите, старшая? — приподняла бровь я, заподозрив, что надо мной издеваются.
— О! Это целая история, — заговорщицки подмигнула Грумель.
Я поморщилась, но кивнула, мол, я еще сержусь, но ты можешь заслужить мое прощение.
— Маркиз ла Брук получил эти должности еще тогда, когда король был жив. Едва объявили, что ее величество ждет мальчика. На самом деле очень важные должности. Многие их хотели.
— А дамы тут при чем?
— Минуту терпения, дойдем и до дам, — ухмыльнулась женщина. — Камердинер наследника престола. И та особа, которая заботится о его естественных потребностях.
— Мне жаль, Гортензия, но я вас не понимаю, — нахмурилась я. — Камердинер, это понятно, но дамы…
— Официально это леди, которая помогает молодому принцу понять женщин, — покровительственно пояснила Грумель. — Ну, чтобы у него не возникло сомнений в собственной состоятельности и все такое. На самом деле она решает, кто сможет стать любовницей будущего короля, а кто нет.
— Я думала, это сам будущий король решает, — покачала головой я.
— Ну, с какого-то времени он, конечно. И то не все и не всегда. Но пока принц несовершеннолетний, эта дама должна позаботиться, чтобы не возникало никаких проблем. Бастарды, неприличные болезни, просто недостойные особы возле наследника…
— Ах вот оно что!
Наконец до меня дошло, почему я и слыхом не слыхивала о такой должности при дворе. Мне такая особа была без надобности. Принцессам, в отличие от принцев, никакие «естественные потребности» не полагались.
— Именно! — поддакнула Грумель, по-своему поняв мой возглас. — Самые близкие люди для будущего короля. И хотя они все вроде как подчиняются няне, но обычно большую часть ее прав получает королева. Кто станет спорить с ее величеством о том, кто окажется возле венценосного ребенка, и в какое платьице его обрядить? Но если умеючи разыграть эту карту, то со временем… — женщина мечтательно улыбнулась. — Теперь представляете, какое их ждало разочарование? Королева заболела и умерла, король умер еще раньше, а принц получил корону с самого рождения. Ла Брук чуть не лопнул от злости. Даже пытался свою жену сделать няней. Но проклятый герцог ему быстро эти мечты укоротил. Дескать, сам же говорил, где лучше всего твоя жена сможет послужить принцу.
— А теперь и любовницами не покомандуешь, ведь король, даже несовершеннолетний, это не принц, — задумчиво усмехнулась я. — И камердинер его величеству понадобится еще не скоро.
— Ага, — с довольным видом кивнула кормилица.
— И тогда он пообещал место няни вам, — тем же тоном продолжила я. — Разумеется, в расчете на будущую благодарность и взаимовыгодную дружбу. Оставалось дело за малым. Убрать тех, кого приглашал проклятый… To есть, тьфу ты… герцог ла Вейн. Одну уронили, вторую напугали. Третью отравили…
— Я никого не травила! — перепугалась Грумель.
— А вас не удивило, что нас всего несколько человек, из которых большая часть даже не появляется возле короля, а готовят нам отдельно. И распорядился об этом сам глава тайной стражи?
— Так ее отравили, — заметно перепугалась женщина.
— Весьма вероятно, — кивнула я. — И возможно, вы на очереди. Вы же едите за одним столом с няней, не так ли?
— Уже нет, — поспешно отозвалась кормилица. — Мне по статусу не положено.
Я из младшей ветви Грумелей. Мы не наследные.
— Понятно, понятно… — покивала я. — Тогда, может быть, вы и уцелеете. Но кто знает, какой способ выберут отравители на этот раз. Я читала, что ядом могут пропитать платье. Или постель, например…
Толстуха, уже не бледная, а какая-то серая, судорожно вытирала руки о подол. «Рылась в моих вещах? — прикинула я. — Вряд ли. Сундуки ей не открыть. Даже я бы так сходу без ключей не открыла. Значит, постель. Интересно, что мне приготовили там?»
— А еще бывают яды, которые прячутся в ароматах цветов, — подбавила в голос трагизма я. — Представляете? Кто-то принесет сюда букет, и мы с вами умрем у постели короля, как верные собаки… Даже понять ничего не успеем.
— Откуда вы все это знаете? — хрипло прошептала женщина. — Юным девушкам из приличных семей не принято сообщать такие ужасы!
Я из-под ресниц наблюдала за трясущейся как студень толстухой: «Надеяться на ее верность — чревато, доверять ее россказням опасно. Кроме того, она в любой момент продаст меня тому, кто пообещает ей что-то соблазнительное. Даже компромат, который она сама невольно дала в мне в руки, бесполезен. Просто потому, что им владею не только я. Похоже, нам с вами пора прощаться, леди… Хотя, нет. Как выяснилось, вовсе не леди, а всего лишь госпожа ла Грумель».
