вся моя жизнь будет состоять из бесконечной домашней работы, а вот моих братьев она никоим образом не коснется. В десять лет я узнала, что, когда выйду замуж, стану кухонной рабыней мужа. Я боюсь мужчин и не доверяю им. Я еще не успела стать женщиной, но уже начала сопротивляться их власти. А когда я буду монахиней, проблема решится сама собой, потому что те мужчины, с которыми я буду жить в монастыре, испытывают неподдельное уважение к женщинам. Тулку Ургьен Ринпоче отличается от других. Я почувствовала это уже при первой встрече с ним, то есть два года назад. Когда я вышла из монастыря, то буквально на пороге столкнулась с прислуживавшей учителю молодой монахиней. Она рассказала, что этот великий человек открывает женщинам знания, которые в обычной жизни доступны лишь мужчинам, например Chö — тантрическую технику, позволяющую контролировать болезненные отрицательные эмоции: страх и ненависть. То, что сказала монахиня, поразило меня до глубины души. Наверное, если бы передо мной в тот момент стояла богиня, я смотрела бы на нее с меньшим изумлением.
И вот «сузуки» останавливается. После целого часа зверской тряски все мысли у меня в голове перемешались. Пока мы поднимаемся по ступеням монастыря, успеваем целиком вымокнуть от проливного дождя. Лестница длинная, папа с дядей начинают задыхаться. Я смотрю на их согнутые спины, слушаю усталое пыхтение. Да, они уже совсем старые. А у меня впереди вся жизнь. В тринадцать лет я наконец-то стану свободной. Я тихо прислушивалась к этому новому для меня чувству, такому незнакомому, такому долгожданному… А бесконечная лестница — всего лишь незначительное испытание на пути к счастью. Мне кажется, что сумка легче капель дождя, я могу шагать через четыре ступеньки за один раз, но надо сдерживать себя. Необходимо произвести впечатление умной, спокойной и послушной девочки — хотя бы в первый день… Мы проходим мимо длинных серых бараков военного типа (это такие глиняные хижины с соломенными крышами).
И снова бесконечные ступени. В конце концов, впереди показался монастырь. Я делаю глубокий вдох и перепрыгиваю через последнюю ступеньку.
На земляной площадке, поросшей кем-то посаженной травой, возвышаются три здания с плоскими крышами. Чистые дорожки, мощенные камнем, соединяют их друг с другом. Думаю, что главное строение, где проходят самые важные церемонии, расположено в центре. От самого здания с плоской крышей, двумя колоннами по обеим сторонам резной двери и небольшим крыльцом исходит ощущение мира и гармонии. Молодая монахиня, кутающаяся в бордовое стеганое покрывало, выходит нам навстречу с радушной улыбкой. На вид ей не на много больше лет, чем мне.
— Меня зовут Ани Гьянатара. Добро пожаловать, Ани Чоинг Дролма. Пойдемте, я вам все покажу. Чоинг, оставь сумку здесь, никто ее не украдет.
Ани Гьянатара показывает мне верхний этаж главного здания. Здесь, в совсем маленькой комнате почти под открытым небом, живет Тулку Ургьен Ринпоче. Справа, позади главного строения, возвышается дом, в котором несколько этажей, где живут паломники, пришедшие в монастырь, гости; также туда приходят монахини, чтобы обрести себя и хоть на время избавиться от своего одиночества. Многие из них живут неподалеку от монастыря в отдельных домиках, соединенных в бараки, которые мы видели по дороге сюда. Там всего лишь одна крохотная комната. Справа — деревянная лестница, ведущая наверх, в некое подобие кухни. Все самостоятельно покупают себе еду и принимают пищу по отдельности, за исключением больших праздников. Я очень скоро узнала, что в монастыре, как и в остальном мире, богатые живут совсем не так, как бедные.
— Но ты будешь жить не здесь, ведь учитель назначил тебя своей помощницей.
Это новость для меня. Я понятия не имею, что Ани Гьянатара имела в виду и как я смогу помочь учителю, но, тем не менее, мне очень приятно. Только бы мне не пришлось стирать его рубашки… Вдруг молодая монахиня разворачивается и показывает на горизонт. Я смотрю и в один миг осознаю, что у моих ног распростерлась вся долина Катманду. Сюда, на гору, не доносятся шум, пыль, крики, горе и нищета. Зато с высоты видна красота уснувших на полях холмов и деревень, где уже зажглись теплым светом несколько окон, темнота густого леса и блеск огней большого города вдалеке. Мне кажется, что я сижу в кино и смотрю фильм о жизни: все выглядит очень правдоподобным, но чужим, далеким и несущественным. Мне просто хорошо. Легкий ветер доносит до моих ушей звуки джунглей. Я понимаю, что тут наконец-то буду в безопасности. Словно этот спокойный и величественный монастырь, приютившийся на склоне горы, все эти годы ждал, пока я покину страну бурь и приду к нему. Я буквально только что переступила порог Наги Гомпа, но уже стала его частью.
Я чувствую покалывание в затылке, оборачиваюсь: папа молча смотрит на меня. Я успела заметить, как почтительно он относится к молодой монахине. А теперь он с некоторой тревогой переводит взгляд с нее на меня и обратно. Словно хочет сказать что-то, но сдерживает себя. Он всегда знал: я ему не принадлежу, и сколько бы он меня ни бил, это ничего не могло изменить. И сейчас он искренне рад за меня. Попасть в монастырь — большая удача.
Молодая монахиня быстро проводит нас через несколько комнат, и мы наконец попадаем в кухню, где горит большой костер. Вокруг него суетится еще одна монахиня, улыбчивая и довольно тучная. Она готовит суп. Аппетитный аромат щекочет мой нос, и я внезапно понимаю, что проголодалась. Ведь сегодня утром мой переволновавшийся желудок отказался принять даже завтрак.
— Вы побудьте здесь с Ани Тара, — говорит Ани Гьянатара, — а я сообщу учителю о том, что вы приехали.
Нас угощают ароматным, обжигающе горячим чаем. Мы стоим посреди кухни и чувствуем себя немного неловко. Отец переступает с ноги на ногу и постоянно обводит взглядом комнату — ему явно не по себе. А мне хорошо. Ани Гьянатара возвращается спустя десять минут. Не заходя в кухню, она делает нам знак, чтобы мы следовали за ней. Мы поднимаемся по бетонной лестнице, а я все время смотрю на нижний край платья нашей провожатой: подол, словно шелковая щетка, скользит прямо передо мной со ступеньки на ступеньку. Меня одновременно переполняют нетерпение и страх. Мы входим в просторную комнату, украшенную красно-золотыми колоннами; пол покрыт толстым разноцветным ковром. Из окна открывается потрясающий вид на долину. Несколько цветов, небрежно поставленных в вазу, настенные часы, простая кровать в левом углу — вот и вся обстановка. Просто и гармонично. Учитель
